Север&юг

— Ага, — отмахнулась, боясь сбиться с мысли, — так я вот о чём. В одном случае это спектакль от и до, во втором же — совсем другая картина. Лена боялась, даже на моей записи с диктофона по голосу слышно, Руслана любила, открыла лишь из-за моей сказочки про беременность. Это уже не понарошку, это суровая реальность. И ещё момент. Из Мамонова сделали грушу для битья, а тот же Третьяков выиграл уже второй раз подряд и, судя по нему, далось ему это не просто. Что там с Никитиным было — так же не ясно. Это всё как-то не слишком согласуется, не находите?

— Нахожу, — слабо кивнул в ответ. — Присутствует ощущение, что действуют разные лица или группы лиц.

— Группы, в обоих случаях, — сказала уверенно. — Лена говорила, что её отвлекли звуком, а когда она повернулась, подкрались сзади.

— Можно и камень кинуть, — пожал плечами Брагин, а я скисла. — На данный момент это не принципиально. И твоя версия мне нравится. В таком разрезе гораздо проще контролировать ситуацию, даже если говорить о боях. Он всегда проигрывал, дело нехитрое, ни с кем дополнительно договариваться не нужно. При этом, они точно знают, что он может и победить, ведь первый бой он выиграл.

— С лёгкостью, так парень один в раздевалке сказал, — поддакнула своей же теории. — Срубили куш и посадили девушку возле его машины. Ей даже не обязательно было быть без сознания. Фото в подвале сделать не проблема, а если случайно встретятся, она просто руками разведёт, мол, не знаю ничего.

— И убить, вполне возможно, хотели именно Руслана. Заметали следы. И Лену ровно по той же причине, просто она сидела дома и какое-то время сделать это было проблематично.

— Пока она не вышла… — вздохнула понуро.

— Рано или поздно вышла бы. Не трави себе душу, не ты нажала на курок.

— Удобная позиция, — хмыкнула зло.

— Если думать иначе — проще вздёрнуться. Представь, скольких за тридцать лет моей карьеры криминалиста посадить не удалось? Сколько улик я пропустил? Сколько маньяков на свободе из-за моей невнимательности? Из-за того, что накануне я отмечал день рождения супруги и на место преступления прибыл с похмельем. Или с простудой. Три месяца я выезжал со сломанной ногой. Мы делаем лишь то, что в наших силах и не способны влиять на решения других людей. Сосредоточься на деле, этому нужно положить конец.

— Номер, — простонала и поморщилась, вспомнив о каракулях в песочнице. — Чёрт!

— Поясни, — сказал Брагин мягко и я рассказала о неожиданной встрече. — Любопытно. Молодой человек чрезвычайно озабочен судьбой Елены.

— Синдром спасителя, — пожала плечами, а он протянул:

— А что, если нет… отвезу тебя и вернусь, вдруг повезёт. Если нет, выяснить, кто он, труда для Виктора не составит.

— Надо быть внимательнее! — поругала саму себя.

— Завязывай с этими мазохистскими наклонностями, — сказал строго. — Твоя задача сейчас — уточнить, работала ли Лиля эти три месяца. И, по возможности, выигрывал ли Никитин или лишь последний бой, встретив Третьякова и попросив о содействии.

— А ещё — зарядить мобильный, — скривилась в ответ. — И выпытать у Кирилла запись разговора с Павленко, если он её сделает, конечно.

— Он назначил ему встречу? — уточнил Брагин, а я вспомнила, что не рассказала, тут же принявшись тараторить. — Даже так… — пробормотал криминалист. — Надеюсь, девушка в порядке.

— Лесок прочесали накануне, — пожала плечами равнодушно и поймала себя на том, что прозвучало это слишком хладнокровно.

Это ещё что такое? Ревность на грани безумия? Ау, совесть, там девушку похитили, убив на её глазах человека! Девушку, с которой расстался любимый этим же днём. И держат взаперти, в ужасных условиях, а может даже и измываются или голодом морят… одна она там, ей страшно и одиноко, она не знает, что будет дальше, выпустят ли её, останется ли она жива…

Картинки в голове попыталась нарисовать, мрачные, тёмные, но совесть лишь сладко зевнула и перевернулась на бочок, дальше спать. Дохлый номер, вообще ни капли сострадания.

Чёрте что! Веду себя, как собака на сене. Бегаю, как заяц, от своего же мужика. И не мужик даже, а чисто подарок в красивой упаковке, с нарядным бантиком сверху, шёлковым, лоснящимся, нежно ласкающем кончики пальцев, а не изолентой этой грубой, отрывающейся вместе с кусками картона. На заботу плевать уже, на безопасность, на день завтрашний, обещающий сытую размеренную жизнь. Чуть только прогнуться надо, чуть только подыграть, гордость свою взыгравшую присмирить, осадить. Всё будет, всё!

Только вот не надо мне это «ВСЁ».

Надо лишь то, чего нет.

Я поморщилась, Брагин вздохнул и второй раз за день высадил меня возле клуба.

Администратор выдавила из себя улыбку и тут же вышла из-за стойки.

— Прошу Вас, Майя Петровна.

Похоже, кое-кто успел провести инструктаж.