Север и Юг

− Нет! − ответила миссис Торнтон. − Я рада сказать, что не обещала проявлять доброту и чуткость, поскольку понимала, что это может оказаться выше моих сил. Я обещала дать совет и наставление, которые бы дала своей собственной дочери. Я скажу ей то, что сказала бы Фанни, если бы она бродила с молодым человеком в сумерках. Я буду говорить, ссылаясь на обстоятельства, которые мне известны, а не под влиянием тех или иных «серьезных причин», которые ты мне не доверяешь. Итак, я выполню свое обещание и свой долг.

− Она не выдержит этого, − сказал мистер Торнтон пылко.

− Ей придется это выдержать, если я буду говорить с ней от имени ее умершей матери.

− Что ж, − сказал он с усилием, − больше не говори со мной об этом. Я не выношу даже мысли… В любом случае, будет лучше поговорить с ней, чем просто промолчать…

«О! Этот взгляд, полный любви! − произнес он сквозь зубы, запершись в своей комнате. − И эта отвратительная ложь! У нее есть тайны, которые она должна прятать во мраке, а я думал, что вся ее жизнь − свет. О, Маргарет, Маргарет! Мама, как ты измучила меня! О, Маргарет, разве ты не могла полюбить меня? Я − грубый и суровый, но я бы никогда не заставил тебя лгать ради меня».

Чем больше миссис Торнтон думала над тем, что сказал ее сын, тем тверже она собиралась говорить с мисс Хейл. Она испытывала жестокое удовольствие от того, что «выскажет ей свое мнение» и «исполнит свой долг». Она с наслаждением представляла, как даст понять этой гордячке, что ее не тронуло «обаяние», которым Маргарет покоряла сердца других. Ни густые черные волосы Маргарет, ни ее светлая гладкая кожа, ни ясный взгляд не смягчат справедливых и суровых упреков, которые миссис Торнтон готовила почти полночи.

− Мисс Хейл дома? − спросила миссис Торнтон, зная, что Маргарет дома, потому что видела ее, стоящей у окна. Она шагнула в маленький коридорчик прежде, чем Марта ответила на ее вопрос.

Маргарет писала письмо Эдит, рассказывая ей о последних днях матери. Это облегчало боль, и ей пришлось смахнуть непрошенные слезы, когда сообщили о приходе миссис Торнтон.

Маргарет, встречая гостью, казалась такой кроткой и женственной, что миссис Торнтон была немного обескуражена. Ей стало трудно произнести все те резкие слова, что она заготовила, когда рядом не было той, которой они предназначались. Тихий, бархатный голос Маргарет был более мягким, чем обычно. Ее манеры − более любезными, потому что она чувствовала искреннюю признательность миссис Торнтон за любезность, оказанную им этим визитом. Маргарет попыталась найти интересные темы для разговора, похвалила Марту − служанку, которую миссис Торнтон нашла для них. Сообщила, что попросила Эдит прислать ноты, о которых она рассказывала мисс Торнтон. Миссис Торнтон оказалась в замешательстве. Ее острый дамасский клинок оказался не к месту среди розовых лепестков. Наконец подозрение, которое закралось ей в голову, заставило ее приступить к выполнению своего намерения. Миссис Торнтон подумала, что вся эта приятная беседа была задумана для того, чтобы умилостивить мистера Торнтона. Что так или иначе отношения Маргарет с прежним возлюбленным прекратились, и мисс Хейл решила вернуть своего отвергнутого поклонника. Бедная Маргарет! Возможно, подобное подозрение и было по большей части истинным − миссис Торнтон была матерью того, чье уважение Маргарет ценила и боялась потерять. И поэтому девушка неосознанно старалась угодить нежданной гостье. Миссис Торнтон встала, чтобы уйти, но все же казалось, что она хочет еще что-то сказать. Она откашлялась и произнесла:

− Мисс Хейл, у меня есть долг, который я должна выполнить. Я обещала вашей бедной матери заботиться о вас насколько позволит мне мое скромное разумение. Обещала, что я не позволю вам поступать неправильно или, − она немного смягчила свой тон, − неосторожно, без предостережения. Поэтому я должна дать вам совет, примите вы его или нет.

Маргарет встала перед ней, покраснев как обвиняемая, ее глаза расширились, когда она посмотрела на миссис Торнтон. Она подумала, что та пришла поговорить с ней о ее лжесвидетельстве, что мистер Торнтон попросил мать объяснить опасность, которой Маргарет подвергла себя, если ложь опровергнут в суде. И хотя ее сердце защемило от мысли, что он не захотел сам прийти и, приняв ее раскаяние, снова восстановить свое доброе мнение о ней, все же она была слишком смиренна и могла вытерпеть любой упрек во лжи с терпением и кротостью.

Миссис Торнтон продолжила:

− Сначала, когда я услышала от одной своей служанки, что вас видели прогуливающейся с джентльменом так далеко от дома − у станции Аутвуд − очень поздно вечером, я едва поверила ей. Но мой сын — мне жаль это говорить — подтвердил эти слухи. Это было неблагоразумно, по меньшей мере. Многие молодые девушки потеряли свою репутацию и до сих пор…