Север и Юг

И тут разразилась буря. Воздух завибрировал от криков и улюлюканья. Маргарет не обращала на них внимания. Она следила за группой парней, которые прежде целились в мистера Торнтона деревянными башмаками. Девушка увидела, как они обменялись жестами. Она догадалась, что задумали эти подонки. Еще секунда, и мистер Торнтон мог оказаться под ударом – человек, которого она стремилась спасти от опасности. Нужно было что-то придумать! Обвив его шею руками, она превратила свое тело в щит. Ее спина закрывала мистера Торнтона от ярости и башмаков озверевших людей.

Джон оттолкнул ее сложенными на груди руками.

– Уходите, – тихо сказал он. – Здесь вам не место.

– Не уйду! – ответила она. – Вы еще не знаете того, что видела я.

Она ошиблась, полагая, что забастовщики пожалеют женщину. С таким же успехом Маргарет могла зажмуриться и отвернуться от ужасного гнева этих мужчин в надежде на то, что, снова повернувшись, она увидит опустевший двор фабрики. К сожалению, их безрассудная ярость зашла слишком далеко. Они уже не могли остановиться, по крайней мере некоторые из них. Как это всегда бывает, в толпе нашлись привыкшие к грубым поступкам мужчины, которым по душе любой бунт, где может пролиться кровь. Первый башмак просвистел в воздухе. Она зачарованно наблюдала за его полетом. Он не попал в цель. Маргарет едва не стошнило от испуга, но она не сдвинулась с места, лишь прижалась лицом к руке мистера Торнтона. Затем, повернувшись, девушка снова обратилась к рабочим:

– Ради Бога! Не омрачайте ваше дело насилием. – Теперь она старалась говорить отчетливо и громко: – Вы не знаете, к чему приведут ваши действия…

Острый камень попал ей в висок, оцарапав кожу и вызвав сноп ослепительных искр перед глазами. Она упала, словно подкошенная, и мистер Торнтон, тотчас разжав сложенные на груди руки, едва успел подхватить ее.

– Что, герои, довольны? – крикнул он. – Вы пришли избить и изгнать невинных ирландцев. Сотни вас, будто стая, напали на меня одного, и, когда женщина встала перед вами, взывая к вашему благоразумию, вы трусливо направили свой гнев на нее! Вы сделали все, что было в ваших силах!

Толпа молчала, пока он говорил. Люди с выпученными глазами и открытыми ртами смотрели на струйки темно-красной крови. Это зрелище вывело их из транса. Те забастовщики, которые находились ближе к воротам, начали стыдливо выходить с фабричного двора. Толпа пришла в обратное движение. И только кто-то один прокричал:

– Этот камень предназначался тебе, но ты спрятался за женщиной!

Мистер Торнтон задрожал от ярости. Кровотечение привело Маргарет в чувство, хотя ее сознание почти не прояснилось. Он нежно усадил девушку на пороге, прислонив ее голову к дверному косяку.

– Прошу вас, отдохните здесь.

Не дожидаясь ее ответа, мистер Торнтон медленно спустился по ступеням – прямо в середину толпы.

– Теперь убейте меня, если таково ваше жестокое желание. Я больше не нахожусь под защитой женщины. Можете бросать в меня свои камни и бить до смерти палками. Но, что бы вы ни делали, я никогда не изменю принятого решения. Вы не заставите меня!

Сложив на груди руки, он стоял среди них в такой же позе, как и на крыльце.

Но обратное движение к воротам продолжалось – столь же беспричинное и бездумное, какими прежде были их ярость и гнев. Возможно, людей отпугнул слух, что скоро тут появятся солдаты, или отрезвил вид бледного, как мрамор, лица девушки, глаза которой были закрыты, а с ресниц стекали не слезы, а более густые и медленные капли – капли крови. Даже самые отчаявшиеся забастовщики, например Бушер, потянулись назад, спотыкаясь о брошенные камни, хмурясь и ворча проклятия в адрес хозяина, пока тот, не меняя позы, с вызывающим видом смотрел на их отступление. Однако в тот момент, когда отход толпы превратился в трусливое бегство (что было продиктовано слухом о возможном убийстве девушки), он поднялся по ступеням к Маргарет. Она уже пыталась встать на ноги.

– Ничего серьезного, – с болезненной улыбкой сказала Маргарет. – Камень рассек кожу и немного оглушил меня. Я так рада, что они ушли!

Она больше не сдерживала слез.

Мистер Торнтон не разделял ее радости. Осознав, что непосредственной опасности больше нет, он, наоборот, еще больше разозлился. Через пять минут послышалось отдаленное бряцанье солдатской амуниции – слишком поздно, чтобы заставить убегавшую толпу ощутить на себе силу власти и закона. Он надеялся, что, завидев солдат, забастовщики поймут наконец, что наказание неотвратимо. Пока эти мысли крутились в его голове, Маргарет, цепляясь за косяк, пыталась подняться. Однако черная пелена застила ей глаза, и мистер Торнтон вновь едва успел подхватить девушку на руки.

– Мама! – закричал он. – Мама! Спускайся вниз. Они ушли, а мисс Хейл ранена!

Мистер Торнтон внес ее в столовую и уложил на софу – очень нежно и мягко. Взглянув на ее бледное лицо, он подумал о том, как она смело пришла ему на помощь. Его чувства были настолько сильными, что в порыве страсти он прошептал: