Север и Юг

– О каких сомнениях говорил твой отец? – спросила она. – Неужели он стал думать как-то иначе? Ведь Церковь была для него воплощением всего хорошего.

Слова матери задели ее, напомнив о собственных сожалениях. Маргарет покачала головой, и на ее глаза навернулись слезы.

– Почему епископ не вернул его на правильный путь? – сердито поинтересовалась миссис Хейл.

– Наверное, не получилось. Я не спрашивала его об этом. Меня пугали его возможные ответы. В любом случае все уже решено. Через две недели мы должны покинуть Хелстон. Отец рассказывал вам, что послал прошение об отставке?

– Через две недели! – вскричала миссис Хейл. – Но это невозможно! Это неправильно! Нельзя же быть таким бесчувственным…

Брызнувшие из глаз слезы принесли ей некоторое облегчение.

– Ты сказала, что у него появились сомнения. И он, не посоветовавшись со мной, отказался от прихода… от нашей налаженной жизни! Думаю, если бы он с самого начала рассказал мне о своих планах, я пресекла бы все это в корне.

Маргарет понимала, что поведение отца было ошибочным, но ей не хотелось, чтобы мать укоряла его. Она знала, что молчание ее любимого папы объяснялось его нежным отношением к супруге. Его можно было назвать трусливым, но не бесчувственным.

– Мама, мне казалось, что вы будете рады покинуть Хелстон, – сказала она после короткой паузы. – Вы говорили, что здешний воздух всегда вредил вашему здоровью.

– Ты же не думаешь, что задымленная атмосфера северного Милтона, чадящие трубы и сажа промышленного города будут лучше чистого воздуха Хелстона? Хотя он, конечно, излишне влажный и чрезмерно расслабляет легкие. Но как мы будем жить среди фабрик и чумазых рабочих? Впрочем, если твой отец оставит церковь, нас больше никогда не примут в высшем обществе. Какой позор для нашей семьи! Бедный сэр Джон! Хорошо, что он не дожил до этого времени и не увидел, до чего дошел твой отец! Каждый день перед обедом, когда я была девочкой и жила с твоей тетей Шоу в Бересфорд-Корте, первым тостом, который произносил сэр Джон, всегда был следующий: «Церковь и король, и пусть сгинет охвостье!»

Маргарет обрадовалась, что мать на какое-то время перестала ругать отца и затронула тему, которая была близка ее сердцу. Помимо непонятных и таинственных сомнений отца, Маргарет тревожило еще одно обстоятельство.

– Знаете, мама, мы и так здесь жили без высшего общества. Мне трудно причислять к благородному обществу наших ближайших соседей Горманов, с которыми, впрочем, мы почти и не виделись. Кроме того, они такие же торгаши, как фабриканты северного Милтона.

– Горманы, кстати, делают экипажи для половины дворянского сословия нашей страны! – возмущенно ответила миссис Хейл. – Они состоят в дружеских отношениях с членами королевской семьи! Разве можно сравнивать их с фабрикантами Милтона? Кто из знати будет носить ситец, если им доступен лен?

– Мама, только не подумайте, что я заступаюсь за всяких прядильщиков и мотальщиков. Они ничем не отличаются от других торгашей. К сожалению, нам придется общаться именно с ними.

– Почему твой отец решил переехать в Милтон?

– Отчасти потому, что этот город совершенно не похож на Хелстон, – со вздохом ответила Маргарет. – И, наверное, потому, что мистер Белл сообщил об имеющейся там вакансии для частного учителя.

– Частный учитель в Милтоне! Интересно, почему он не мог поехать в Оксфорд, чтобы обучать джентльменов?

– Не забывайте, дорогая мама! Он решил оставить службу в церкви из-за своих еретических убеждений. Его сомнения были бы неприемлемы для Оксфорда.

Какое-то время миссис Хейл тихо плакала. Затем она вытерла слезы и с печалью в голосе спросила:

– А что мы будем делать с мебелью? Как нам устроить переезд? Я ни разу в жизни не переезжала с места на место. И у нас только две недели на все хлопоты!

Маргарет почувствовала неописуемое облегчение, заметив, что тревога матери уменьшилась до уровня таких незначительных вопросов. Теперь она могла предложить свою помощь. Следуя заранее обдуманному плану, девушка подвела мать к мысли о том, что вещи можно собирать уже сейчас, поскольку это не зависело от конкретных намерений мистера Хейла. Весь день она не оставляла мать одну, внимательно наблюдала за перепадами ее настроения. Вечером тревога усилилась. Маргарет хотелось устроить для отца радушный прием после его волнений в течение долгого дня. Дочь настаивала, что он хранил свой секрет ради их спокойствия. А мать холодно отвечала, что он мог бы рассказать ей обо всем и получить помощь женщины, которая могла бы дать ему полезные и умные советы.