Север и Юг

Маргарет провела бессонную ночь и утром встала больной и невыспавшейся. Письмо Фредерика принесло ей дополнительное беспокойство. Брат написал, что мистера Леннокса не было в городе. Клерк сказал ему, что адвокат вернется в следующий вторник, не раньше. Во всяком случае он будет дома только в понедельник. Фредерик, поразмыслив, решил задержаться в Лондоне на день или два. Он хотел вернуться в Милтон. Искушение было очень сильным, но мысль о мистере Белле, остановившемся в доме отца, и тревога, вызванная событием на железнодорожной станции, заставили его остаться в Лондоне. Фредерик обещал сестре предпринять все мыслимые меры предосторожности, чтобы его не выследил Леонардс. Маргарет тихо порадовалась, что получила письмо в тот момент, когда отец находился в комнате матери. Если бы он узнал о нем, то попросил бы прочитать письмо вслух, и это довело бы его до состояния нервного срыва, с которым она не справилась бы.

В письме имелись намеки на причины, объяснявшие чрезмерную задержку брата в Лондоне: ссылку на инцидент, случившийся на станции, и возможность дальнейшего преследования. Этот случай до сих пор холодил ее кровь, а на отца он повлиял бы намного сильнее. Маргарет уже раскаивалась в том, что предложила Фредерику проконсультироваться с мистером Ленноксом. В тот момент их встреча казалась маленькой отсрочкой, с минимальным риском на возможный арест. Но с тех пор случились события, которые делали нежелательным любое промедление с отъездом Фреда из Англии. Маргарет понимала, что не может исправить возникшую ситуацию. Все ее сожаления были бесполезными. Теперь она осознала, насколько ее планы оказались пустыми и глупыми. Пора было становиться мудрее.

Ее отец впал в такую депрессию, что она начала волноваться за состояние его ума и тела. Он не справился бы с новой тревогой и измучил бы себя болезненными переживаниями. Поэтому Маргарет помогала ему, как только могла. К счастью, этим утром отец забыл о том, что к ним должно было прийти письмо от Фредерика. Он терзался идеей, что последний осязаемый знак присутствия его жены будет отнят у него и скрыт из виду. Он едва не упал в обморок, когда помощник гробовщика повязал ему траурную ленту. Печально взглянув на Маргарет, мистер Хейл прильнул к дочери и тихо, едва слышно произнес:

– Молись за меня, Маргарет. Мне не хватает сил. Я не могу вынести этого. И не могу помешать расставанию с любимой супругой. Как мне это пережить? Нет, я пытаюсь. Я знаю, это Божья воля. Но мне не понятно, почему нужно было забирать именно ее. Молись за меня, Маргарет, чтобы я нашел в себе силы сохранить веру. Она мне сейчас очень нужна.

Маргарет села с ним в экипаж и, нежно поддерживая отца, стала шептать величественные строки святого утешения, а также тексты, побуждающие человека к вере. Ее голос ни разу не дрогнул, и, цитируя главы Писания, она тоже обрела внутреннюю силу. Губы отца двигались в такт, повторяя хорошо заученные слова. Ужасно было видеть, как он терпеливо старался обрести смирение, которое не мог принять в свое сердце.

Стойкость Маргарет почти иссякла, когда Диксон легким движением руки указала ей на Николаса Хиггинса и его дочь, стоявших немного в стороне, но внимательно наблюдавших за церемонией. Николас был одет в обычную рабочую одежду. Тем не менее он повязал вокруг шляпы черную ленту – знак траура, который посчитал излишним во время похорон любимой Бесси. Мистер Хейл не замечал ничего. Он продолжал механически повторять всю погребальную службу, которую проводил приглашенный священник. Когда та закончилась, он два-три раза вздохнул и тяжело оперся на руку Маргарет, безмолвно умоляя ее отвезти его домой. Со стороны казалось, будто он был слепым, а она выполняла обязанности его проводника.

Диксон громко рыдала. Закрыв лицо платком, она была настолько поглощена своим горем, что не заметила, как толпа, привлеченная погребением, рассеялась. Внезапно с ней заговорил стоявший рядом мужчина. Это был мистер Торнтон. Он тоже присутствовал на похоронах, но стоял с опущенной головой позади толпы и поэтому оставался никем не узнанным.

– Прошу вашего прощения, но не могли бы вы сказать мне, как чувствует себя мистер Хейл? И мисс Хейл тоже? Я хотел бы узнать, в каком они состоянии?

– Конечно, сэр. Они в том состоянии, которое и ожидалось. Хозяин сломлен. Мисс Хейл переносит несчастье чуть лучше.

Мистер Торнтон охотно послушал бы, как Маргарет страдает от горя. Во-первых, он был достаточно эгоистичен и получал удовольствие при мысли, что его огромная любовь могла бы принести ей утешение. Примерно такое же странное наслаждение испытывает материнское сердце, когда ее слабый ребенок прижимается к ней и во всем зависит от нее. Но эта прекрасная и желанная мечта, которая, несмотря на отказ Маргарет, вдохновляла его всего лишь пару дней назад, была жестоко разрушена воспоминанием об их встрече близ станции Аутвуд. «Жестоко разрушена» – это еще слабо сказано! Его преследовал образ того красивого молодого человека, который стоял рядом с ней и нежно держал ее за руку.