Севастополь в мае (Севастопольские рассказы - 3)

В сущности же, хотя и был на перемирии, он не успел сказать там ничего очень умного, хотя ему и ужасно хотелось поговорить с французами (ведь это ужасно весело говорить с французами). Юнкер барон Пест долго ходил но линии и все спрашивал французов, которые были близко к нему: "De quel regiment etes-vous?" [Какого вы полка? (франц.)] Ему отвечали - и больше ничего. Когда же он зашел слишком далеко за линию, то французский часовой, не подозревая, что этот солдат знает по-французски, в третьем лице выругал его. "Il vient regarder nos travaux ce sacre c....." [Он идет смотреть наши работы, этот прокляты 1000 й... (франц.)], - сказал он. Вследствие чего, не находя больше интереса на перемирии, юнкер барон Пест поехал домой и уже дорогой придумал те французские фразы, которые теперь рассказывал. На бульваре были и капитан Зобов, который громко разговаривал, и капитан Обжогов в растерзанном виде, и артиллерийский капитан, который ни в ком не заискивает, и счастливый в любви юнкер, и все те же вчерашние лица и вес с темп же вечными побуждениями лжи, тщеславия и легкомыслия. Недоставало только Праскухина, Нефердова и еще кой-кого, о которых здесь едва ли помнил и думал кто-нибудь теперь, когда тела их еще не успели быть обмыты, убраны и зарыты в землю, и о которых через месяц точно так же забудут отцы, матери, жены, дети, ежели они были или не забыли про них прежде.

- А я его не узнал было, старика-то,- говорит солдат на уборке тел, за плечи поднимая перебитый в груди труп с огромной раздувшейся головой, почернелым глянцевитым лицом и вывернутыми зрачками,- под спину берись, Морозка, а то как бы не перервался. Ишь, дух скверный!

"Ишь, дух скверный!"-вот все, что осталось между людьми от этого человека......

16

На нашем бастионе и на французской траншее выставлены белые флаги, и между ними в цветущей долине кучками лежат без сапог, в серых и в синих одеждах, изуродованные трупы, которые сносят рабочие и накладывают на повозки. Ужасный, тяжелый запах мертвого тела наполняет воздух. Из Севастополя и из французского лагеря толпы народа высыпали смотреть на это зрелище и с жадным и благосклонным любопытством стремятся одни к другим.

Послушайте, что говорят между собой эти люди. Вот в кружке собравшихся около него русских и французов молоденький офицер, хотя плохо, но достаточно хорошо, чтоб его понимали, говорящий по-французски, рассматривает гвардейскую сумку.

- Э сеси пуркуа се уазо иси? - говорит он.

- Parce que c'est une giberne d'un regiment de la garde, monsieur, qui porte l'aigle imperial.

- Э ву де ла гард?

- Pardon, monsieur, du sixieme de ligne.

- Э сеси у аште? [- Почему эта птица здесь?

- Потому что это сумка гвардейского полка; у него императорский орел.

- А вы из гвардии?

- Нет, извините, сударь, из шестого линейного.

- А это где купили? (франц.)] - спрашивает офицер, указывая

на деревянную желтую сигарочницу, в которой француз курит папиросу.

- A Balaclave, monsieur! C'est tout simple - en bois de palme [В Балаклаве. Это пустяк-из пальмового дерева (франц.).].

- Жоли! - говорит офицер, руководимый в разговоре не столько собственным произволом, сколько словами, которые он знает.

- Si vous voulez bien garder cela comme souvenir de cette rencontre, vous m'obligerez [Вы меня обяжете, если оставите себе эту вещь на память

о нашей встрече (франц.).]. - И учтивый француз выдувает папироску и подает офицеру сигарочницу с маленьким поклоном. Офицер дает ему свою, и все присутствующие в группе, как французы, так и русские, кажутся очень довольными и улыбаются.

Вот пехотный бойкий солдат, в розовой рубашке и шинели внакидку, в сопровождении других солдат, которые, руки за спину, с веселыми, любопытными лицами, стоят за ним, подошел к французу и попросил у него огня закурить трубку. Француз разжигает, расковыривает трубку и высыпает огня русскому.

- Табак бун,- говорит солдат в розовой рубашке, и зрители улыбаются.

- Oui, bon tabac, tabac turc,- говорит француз,- et chez vous tabac russe? bon? [Да, хороший табак, турецкий табак,- а у вас русский табак?

хороший? (франц.)]

- Рус бун, - говорит солдат в розовой рубашке, причем присутствующие покатываются со смеху. - Франсе нет бун, бонжур, мусье,- говорит солдат в розовой рубашке, сразу уж выпуская весь свой заряд зна 1000 ний языка, и треплет француза по животу и смеется. Французы тоже смеются.

- Ils ne sont pas jolis ces betes de russes [Они некрасивы, эти русские скоты (франц.).],- говорит один зуав из толпы французов.

- De quoi de ce qu'ils rient donc? [Чего это они смеются? (франц.)] говорит другой черный, с итальянским выговором, подходя к нашим.

- Кафтан бун,- говорит бойкий солдат, рассматривая шитые полы зуава, и опять смеются.

- Ne sortez pas de la ligne, a vos places, sacre nom...... [Не выходите за линию, по местам, черт возьми... (франц.)] - кричит французский капрал, и солдаты с видимым неудовольствием расходятся.