Сетунь

Он долго не мог уснуть, несмотря на усталость, и ему все казалось, что он слышит приглушенные Наташкины рыдания. Девочка все эти дни избегала его, он лишь мельком видел ее – бледную, с красными глазами. И ругал себя за отсутствие контакта с этой своей дочерью. Он должен был заботиться и о ней, ребенок ведь не виноват в том, как вела себя его мать. Тем более теперь она погибла, и у Наташки никого из близких, по сути, не осталось, кроме него. «И Рустама, – мрачно подумал Михаил, – похоже, он ей даже ближе, его-то она не избегает». В самом деле, несмотря на грубость парня, девушка предпочитала держаться поближе к нему. Ирка тоже выглядела подавленной, но не настолько. Она, казалось, о чем-то сосредоточенно размышляла, но мыслями с отцом тоже не делилась. И лишь Сакина по-прежнему бродила по бункеру с безмятежной улыбкой. Михаил все думал – как же так случилось, что на благополучный до поры бункер вдруг посыпались несчастья одно за другим? Что это – судьба? Все началось с гибели Мальчика, а потом начали умирать люди. Ушел Максим, скончалась Ланка, погибла Тина. Наглотался таблеток Гарик. Кстати, о таблетках – какие-то они были странные. Врач решил рассмотреть их повнимательнее. Коли уж заснуть все равно не удавалось, он поднялся и отправился в комнату, где уже не было тела – Гарика похоронили возле Светланы. Он посветил фонариком, но никаких таблеток на тумбочке не обнаружил.

«Наверное, Гуля все убрала, – подумал он. – Впрочем, зачем это мне – мертвого ведь не вернуть».

Незадолго до предполагавшейся даты ухода Михаил еще раз посоветовался со Стасом:

– От нас тут ближайшие станции метро – Киевская и Спортивная. Кутузовская – не в счет, она открытая. За железной дорогой еще Парк Победы, но это такими буреломами надо пробираться, что боюсь, от нас одни кости останутся. Нет, кажется, Парк Победы заброшен – не помню я, что тот сталкер рассказывал. Черт, раньше так все было просто – вбил в поисковик нужный маршрут, и тут же тебе все варианты. На Киевскую не очень-то хочется – вдруг там остался кто-нибудь, кто меня еще помнит? Хотя вообще-то меня они звали вернуться в свое время. Но тогда я был моложе, а кому я такой нужен сейчас? Нет, не пойду – из-за того, что с Ланкой так обошлись. Ведь если бы не это, может, мы бы и сейчас жили там.

– Без толку гадать, история сослагательных наклонений не знает, – хмыкнул Стас. – Но если тебе так не хочется, не пойдем на Киевскую. Остается, значит, Спортивная? Хотя если бы ты встретил знакомых, они бы хоть могли подтвердить, что ты – не шпион.

– Да, как же, подтвердят такие. – Михаил хмыкнул. – Да если меня вешать соберутся, они со своей веревкой прибегут. Значит, Спортивная. Говорили, там красные обосновались, но мне, если честно, давно без разницы – что красные, что фиолетовые, к фашистам бы только не хотелось. Я прикинул – нам по пути Москву-реку переходить придется. По тому мосту, где Третье транспортное проходит… проходило. Открытое место, конечно, если иметь в виду опасность с воздуха. Ну, будем как-то перебежками двигаться. Я, когда сюда добирался, когда еще мутантов в помине не было, видел – там полно машин ржавеет, есть где укрыться.

– Ну это ты сам смотри, – хмыкнул Стас, – я в этих местах не был давно, с тех пор многое изменилось. Главное – не нарваться на лемуров. Знаешь, жуткие твари. Прикидываются милыми котятками, а потом та-а-а-акие когти выпускают – мама не горюй. До сих пор как вспомню, так вздрагиваю.

– Тут и без лемуров всякой дряни хватает, – вздохнул Михаил.

Глава 11 Назад, в метро

Наконец настала холодная осенняя ночь, предназначенная для выхода. Михаил специально дожидался безоблачной, ясной погоды, чтобы хоть как-то различать дорогу. Подгадали еще так, чтобы выходить не в полнолуние – на этом особенно настаивал Стас, уверяя, что твари в этот период буквально с ума сходят, и соваться на поверхность при полной луне – верное самоубийство.