— Десять стрел на десяти ветрах,
Лук, сплетенный из ветвей и трав.
Он придет издалека,
Меч вождя в его руках…
«Вюи?» — оторвался от трудов праведных кусик и, бросив недогрызенный сухарь, притопал по столу к подружке.
— Стихи какие-то, — развела она руками.
«Уф!» — согласился Ваал.
Вразвалочку обошел вокруг раскрытой книги, при этом то и дело останавливаясь и обнюхивая пергаментные листы.
Что-то его явно беспокоило. Девушка даже испугалась, что обжора чего доброго нагадит на драгоценный том (тогда местные ее точно убьют и скажут, что так и было) или решит попробовать пергамент на вкус. С него станется, сожрет и не подавится!
Точно! Кусик изо всех сил впился зубами в крышку кодекса и самозабвенно стал ее грызть.
— Ты что делаешь? — зашипела на него Орланда, хватая пушистика за шкирку. — Это несъедобно!
Борясь с «книгоедом», она выронила медальон, и тот, звякнув цепочкой, лег на пергамент, совместившись с печатью…
Золотистое сияние.
Послушница ощутила, что летит в бездонную пропасть…
— …Повелитель, они снова все разрушили!
Глаза военачальника наполнены диким ужасом. Этот убеленный сединами великан, выходивший на поле боя один против десятков дикарей, был по-настоящему напуган.
— Ну, так уж и все? — усомнился царь.
Ведь построено вчера было немало. Два ряда каменных глыб уложили в основание городских стен, заложены фундаменты десятка домов.
— Увы! — повесил голову на грудь военачальник.
— Ну что ж, идем, взглянем, что они натворили!
Голубые глаза царя налились свинцовой тяжестью.
Стратег с опаской взглянул на юного владыку. Когда тот говорил вот так, быстро, отрывисто, и когда государев взгляд темнел, подданные знали — быть грозе. И не приведи милостивые боги оказаться на пути этой стихии.
Один из десяти царей Атлана, и самый молодой из них, не случайно был послан жрецами Хозяина Морей на эти дикие берега. Ибо давно уже среди воинов, да и в простом народе шли разговоры что десять царей Великий Остров уже не может прокормить, да и жрецы слишком уж часто требуют умилостивить Прародителя людской кровью.
Да, недоброе место выбрали жрецы-кровопийцы для основания нового города. Случайно ли?
Нет, начало ничего худого не предвещало.
Приплыла флотилия к гостеприимному и богатому растительностью и живностью берегу. Высадились поселенцы, принялись налаживать нехитрый быт. Разбили лагерь, возвели алтарь для жертвоприношений небесным, подземным и морским богам. Как водится, спросили у них совета.
Владыки Жизни угрожающе промолчали.
Такого не бывало отродясь. Обычно боги непременно давали ответ. Худой ли, добрый — все едино. Но играть в молчанку…
А уж что сказал Хозяин Морей — неведомо, потому что воззвавший к нему жрец вмиг поседел и лишился рассудка.
Совет жрецов тут же порекомендовал убираться отсюда подобру-поздорову. Но царь вдруг решительно уперся.
«Нет, — говорит. — Будем строиться тут».
И чем ему так здешние края приглянулись? Место как место. Ну, тепло, ну, море красивое, радующее глаз и душу. И все.
А воля царя — закон для народа атлантов. Так всегда было.
Делать нечего. Стали строиться.
Но едва заложили основание города и начали возводить стены, как из моря каждую ночь принялись выходить некие жуткие твари, разрушающие все, что было построено за день. Государь повелел выставить двойной кордон из отборных воинов и чародеев. И все равно каждое утро приносило горькое разочарование. Выстроенное накануне обращалось в жалкие руины.
Жрецы злорадно перешептывались. Молодые аристократы, прибывшие сюда в чаянии получить земли с рабами, а не бороться с непонятной жутью, зло поглядывали на властелина. И народ начал роптать..
Золотые волосы повелителя рассыпались по хрупким плечам.
Ведь и не богатырь на вид, а что на мечах, что врукопашную одолеет девять из десяти воинов, с любовью подумал старый солдат про своего государя.
Склоненное чело перерезала поперечная морщина.
«Еще недавно ее не было», — удивился полководец.
Значит, весь этот мальчишеский задор и показное упрямство — лишь маскировка, скрывающая напряженную душевную борьбу.
— Может, отступимся, а, государь? — осторожно спросил стратег, кладя руку на плечо юноши.
Только ему одному было позволено подобное обращение с царем, буквально выросшим на коленях старого солдата. Но он не злоупотреблял этим правом. Только иногда, вот, например, как сейчас. Ведь поблизости никого не было. Страже было велено не приближаться к царю, осматривающему место происшествия.
— Еще не поздно…
— Нет! — упрямо закусил губу правитель и гордо распрямил стан.
— Но люди могут не выдержать. Им нужен отдых. Дом. Очаг. Ты уверен, что все это мы можем обрести тут?
Взгляд, полный мольбы, брошенный из-под непокорной челки. Краска отчаяния залила щеки, шею и грудь.
— Боги подсказали мне это.
Стратег невольно сделал знак против зла.
Ибо Хозяев, конечно, можно звать богами, но кто знает, понравится ли им это?
— В самом деле? — кустистые брови стратега поползли вверх.
Что-то давненько не было вестей от Владык.
— Да, послушай!
Он выхватил у своего пестуна меч и начал лихорадочно чертить острием на песке.