Сети соблазна

Дворецкий понес его записку, и Джеймс отвернулся до того, как Александра спустилась до половины лестницы. Она бросилась вниз, а он повернулся и раскрыл ей объятия.

– Джеймс! – И сестра повела его в маленькую гостиную.

– Алекс, – сказал он, снова обняв ее, когда они вошли в комнату. – Как я рад снова вас видеть. Вы уже располнели.

Потом она отодвинулась и посмотрела на него. Вид у брата был совершенно измученный, лицо худое и нездоровое, глаза очень темные и пристальные. Волосы отросли. Она откинула завиток, падавший ему на лоб и глаза.

– Я знала, что вы приедете, – сказала она. – Эдмунд собирался ехать в Йоркшир, но я знала, что вы приедете.

Его улыбка скорее напоминала гримасу.

– Мрачный старший брат? Собрался занести карающий меч? Алекс опустила руку ему на плечо.

– Вы говорите об Эдмунде, – напомнила она. – Он заботливый старший брат, Джеймс. Он хотел узнать, нельзя ли как-то поправить дело.

– Вряд ли. Мэдлин только что отказалась видеть меня.

– Джеймс, – она погладила лацканы его сюртука, – ах, Джеймс, ведь это не правда, да? Дора вам не любовница?

Он скривился:

– Кажется, все в это поверили. Это не правда, Алекс.

– Так я и знала! Хотя Доминик сказал Эдмунду, что все дело в этом. Джеймс, когда вы спали в последний раз? Вид у вас ужасный.

В его глазах мелькнуло что-то веселое.

– Неужели? Значит, к лучшему, что она не увидит меня сегодня. Как она?

Сестра покачала головой:

– Занята, улыбается, наслаждается сезоном. Они посмотрели друг другу в глаза.

– Значит, она несчастна, – проговорил он. – Да.

Джеймс отвернулся и подошел к окну.

– Как я все запутал! – воскликнул он. – Мне не стоило жениться на ней.

– Я думала, вы ее любите, – сказала Алекс; голос у нее был невыразительный и несчастный.

– Люблю, – кивнул он. – В том-то все дело.

Алекс обняла его сзади и прислонилась щекой к его спине.

– Когда вы вернулись прошлым летом, – заговорила она, – мне показалось, что вы изменились, что вы оставили позади все свои трудности и начали новую жизнь. Я была так счастлива, когда вы женились на Мэдлин. Я тоже люблю ее.

– Я действительно изменился, – возразил он. – Я договорился с самим собой и с жизнью. Я даже начал видеть в ней какой-то смысл. Возможно, Бога, хотя и не того Бога, в вере в которого нас воспитали.

– То был не истинный Бог, – быстро проговорила сестра. – Этому меня научил Эдмунд, и моя жизнь с ним показала мне, что он прав.

– Но, наверное, во мне было что-то еще, – продолжал Джеймс, – что сказало мне: я не заслуживаю той жены, которую люблю. Равно как и счастья.

– Дора? – спросила Алекс. – Она очень несчастна? Она страдала так же, как и вы? И до сих пор страдает?

Джеймс горько засмеялся.

– Она выглядит довольной, – ответил он. – И нет никаких признаков, что она особенно страдала в то время, когда это случилось. Хотя, наверное, какие-то разочарования ей пришлось испытать. Она намеревалась выйти замуж за отца своего ребенка.

– Это не ваша вина, – напряженно проговорила Алекс. – Перестаньте обвинять себя, Джеймс. И отца. Он сделал то, что в то время ему казалось наилучшим, хотя совершенно не правильно с его стороны было даже не посоветоваться с вами.

– Это ребенок от Питерли, – сказал Джеймс. Руки, обнимавшие его, опустились.

– Герцога Питерли? – глупо переспросила Алекс.

– Его самого, – ответил он. – Того самого герцога, для которого вы оказались недостаточно подходящей, Алекс, после того как вас похитили и вынудили провести ночь в одиночестве в доме Эдмунда.

– У Доры ребенок от него? – Сестра уставилась на его спину неверящим взглядом.

– Мы оказались простофилями, – сказал Джеймс. – Я имею в виду отца и себя. Очевидно, лучше было запятнать наши имена, чем уронить Питерли в мнении света. Конечно, я вел себя небезупречно. Это мог быть и мой ребенок, а Доре было всего лишь семнадцать лет в то время.

– Но… – начала Александра; казалось, сестра никак не может подыскать нужные слова. – Все то бремя, что вы несли, Джеймс. Что же, оказывается, все было напрасно?

Джеймс сжал кулаки.

– И все это погубило Мэдлин, – сказал он. – Вот что хуже всего. Я погубил ее.

– Нет, Джеймс. – Алекс снова обняла его сзади. – Нет, это не так. Почти не бывает вещей, которые нельзя было бы исправить. Она поймет, если вы ей все объясните. Еще не поздно. Вы любите ее, и я уверена, что она тоже вас любит.

Джеймс засмеялся.

– Если она что-то и чувствовала по отношению ко мне вначале, – сказал он, – от этого скорее всего ничего не осталось, Алекс. И она не хочет меня видеть.

– Захочет, – сказала Алекс. – Если вы будете настойчивы. Вы ведь не отступите, правда?

– Я буду заходить к ней каждый день и столько времени, сколько потребуется. Но я не стану принуждать ее. У меня нет на это права. Есть кое-что еще, Алекс, чего вы не знаете и о чем я не собираюсь вам рассказывать. Разве что она сама рассказала, конечно. Но это вряд ли.

– Что вы имеете в виду? – спросила она. Джеймс покачал головой.

– Мне нужно идти, – сказал он. – В настоящее время я не имею права находиться в доме ее матери.

– Куда вы пойдете? – спросила Алекс. – Остановитесь у нас.

Он с улыбкой повернулся к сестре.