Сети сатаны

Мартин послушно убежал в дом, и Иоганн двинулся дальше. Он зашагал по Рыночной улице и скоро дошел до Верхних ворот. Книтлинген был маленьким городком с населением в две тысячи человек. Стены окружал зловонный ров, питаемый мелкими ручьями. В самом центре располагались церковь и монастырское подворье. С давних времен город считался ленным владением маульброннского монастыря, настоятель которого назначал фогта. Сам монастырь находился примерно в часе пешего хода.

Когда город остался позади, Иоганн повернул направо и двинулся по старому имперскому тракту на юг. Дорога была сухая и пыльная, и в воскресенье других путников почти не попадалось. Далеко впереди виднелась повозка, мимо пронесся одинокий всадник, и больше никого не было.

Иоганн и не сосчитал бы, сколько раз уже проходил по этой дороге. Он помнил каждый ее изгиб, знал каждый кустик у обочины. Дорога вилась через поле, мимо виноградников, и дальше тянулась по лесистому склону. Иоганн смотрел на поля и виноградники, в шахматном порядке обступившие дорогу. Все кругом было упорядочено, все на своих исконных местах: крестьяне, монахи, могущественные рыцарские дома в Крайхгау, пфальцграф в Гейдельберге, а над ними – король и Папа. Иоганну порой казалось, что он единственный выбивался из этого мироустройства.

Ссора с отцом все не шла из головы. Часто, лежа в постели без сна, Иоганн гадал, почему же они постоянно ссорились. Наверное, дело в том, что они такие разные. Отец был широк в плечах и крепок, с окладистой каштановой бородой; Иоганн, напротив, ростом не отличался, был худым и жилистым и с волосами, черными как смоль. В своих помыслах, стремлениях и представлениях о счастье они также не были едины. Для Йорга Герлаха счастье заключалось в хорошем урожае, стакане доброго вина и развеселой музыке.

Что составляло счастье для Иоганна – этого он и сам еще толком не знал.

Юноша поднялся на вершину холма и миновал эшафот, квадратный помост с ветхой виселицей. С незапамятных времен здесь совершались все казни, хотя сейчас виселица пустовала. Но уже не раз Иоганн видел здесь казненных, чьи сгнившие останки покачивались на ветру. Германский король лично поручился за безопасность имперских дорог, и, чтобы обещание имело вес, разбойников и воров вешали на возвышениях рядом с трактами – в назидание остальным преступникам. Для Иоганна эти зловонные трупы служили напоминанием о том, сколь преходяще все земное.

Во время подъема он замедлил шаг; теперь же, на вершине, снова пустился бегом, с колотящимся в груди сердцем. Мысли тоже неслись вскачь, обгоняя друг друга. Тревога за маму, ссора с отцом и чувства к Маргарите – все это вихрем кружилось у него в голове. Он обогнал повозку, которая мерно катила к монастырю; крестьянин на облучке, казалось, задремал от зноя. Вскоре лес остался позади – дорога спускалась в живописную долину, окаймленную виноградниками. Слева располагался широко известный монастырь Маульбронн.

За могучими стенами из песчаника высилась церковь, окруженная всевозможными постройками. Восемь башен и мощные зубья ясно давали понять, что при необходимости монахи готовы защищать свое добро. Правда, такого случая им уже давно не представлялось. Маульбронн рос и процветал, как и многие монастыри в Германии.

Иоганн прошел через массивные ворота и оказался во дворе, отгороженном еще одной стеной. Здесь располагались мирские строения: пекарня с амбаром, кузница, мельница и постоялый двор для паломников и путешественников. В тесных проулках между одноэтажными строениями царила привычная толкотня. Двое мирян в коричневых рясах катили пустую бочку в сторону давильни, косматый пес задрал лапу у корыта и получил пинка от трактирщика, группа паломников в запыленных плащах искала приюта, в кузнице широкоплечий бородатый монах колотил молотом по куску железа. Среди них, погруженные в молитвы, бродили монахи, которые, в отличие от мирских братьев, были побриты и носили белые одеяния с черным покровом. Многие из них были дворянами, искавшими спокойной жизни – или, будучи вторыми и третьими сыновьями, не могущими рассчитывать на наследство.

Иоганн любил маульброннский монастырь, в особенности за ученость монахов и ощущение вечности, которым дышали эти камни. Здесь время словно останавливалось. Эти стены простояли уже сотни лет, и знания, которые хранились в них, были легендарны. Иоганн ходил сюда при любой возможности и порой брался доставить кое-какие послания из Книтлингена. Иногда ему позволяли даже зайти в монастырскую библиотеку, что всякий раз было для него праздником. Всюду книги, всюду ответы на его вопросы! Вообще-то посторонним, да к тому же шестнадцатилетним юнцам, доступ в этот благородный зал был закрыт. Однако у Иоганна в Маульбронне имелся могущественный друг и покровитель, который время от времени даже позволял ему тайком брать домой некоторые книги. К нему-то Иоганн и спешил сегодня.

Юноша остановил одного из мирян, который тащил визжащую свинью на бойню.

– Благослови вас Бог, брат, – поздоровался он, словно и сам был монахом. – Вы не знаете, где найти отца Антония?