Сети любви

А во второй половине дня предстоял визит к вдовствующей графине Эмберли. Совершенно неизвестно, будет ли там лорд Иден, хотя это не имело значения. Надо отказаться от этого визита. И больше не иметь ничего общего ни с графом Иденом, ни с его семейством. Но Дженнифер жаждет отправиться с визитом к графине. У нее завязались дружеские отношения с кузеном и кузиной Доминика, и вчерашнее утро она мило провела в кондитерской в их обществе, только и говорила об этом.

Жизнь безнадежно запуталась.

Вообще-то Эллен была по природе бережлива. Жизнь приучила ее к этому. Очень редко на нее находило желание пойти и потратиться. Чарли, бывало, посмеивался над ней, когда в Мадриде, или Бадахосе, или в каком-нибудь еще городе она возвращалась домой, нагруженная всяческими безделушками, вовсе ей не нужными, – блестящими дешевыми серьгами, безвкусными шалями, каким-нибудь приторным лосьоном для него или с новым брелоком для часов. Всякий раз он целовал ее, называл своим сокровищем и говорил, что она должна чаще доставлять себе подобные удовольствия. И поддразнивал, когда она начинала винить себя в расточительности.

Сегодня у нее было именно такое настроение. И она не станет себя отговаривать, решила Эллен. Велев подать экипаж, она вновь поднялась наверх, чтобы надеть ротонду и шляпку. Даже не взяла с собой горничную.

По ее просьбе кучер Дороти отвез ее на Оксфорд-стрит. Там она купила два обшитых кружевом носовых платка, совершенно ей не нужных, и немало времени убила на ювелира, рассматривая браслет, который очень подходил к серьгам, подаренным ей Чарли. В конце концов она решила, что подарок этот слишком ей дорог, чтобы сочетать его с чем-то по ее собственному выбору. Вместо этого она купила маленький фарфоровый футляр с крышкой, чтобы хранить в нем серьги.

Едва она вышла от ювелира, как вдруг рядом с ней остановилась карета и граф Эмберли, выглянув из окна, приветствовал ее. Рядом появилось улыбающееся лицо графини.

Эллен подошла к карете.

– Как поживаете, сударыня? – поинтересовался граф. – Алекс узнала вас издали.

– Я не видела вас целую вечность, – любезно сказала ей графиня. – Однажды, как вы помните, я встретила в парке вашу падчерицу, но с тех пор прошло уже больше месяца. А вы все еще не побывали у нас. – Она улыбнулась.

– Простите меня… Мне, разумеется, нет оправдания, – ответила Эллен. – Разве что приходится уделять много времени Дженнифер.

– Что весьма понятно, – мягко заметил граф. – А как Пруденс, хорошо ли она служит вам?

– Да, благодарю вас. Очень славная девушка. И я привязалась к ней.

– И все же не заглянете ли вы как-нибудь к нам на чашку чаю? – спросила графиня.

– С превеликой радостью, – отвечала Эллен.

– В таком случае давайте договоримся о дне. Во вторник вы свободны?

Эллен кивнула. Графиня ответила ей улыбкой, и карета исчезла почти мгновенно. А Эллен с сожалением признала, что ей вновь пришлось столкнуться с членами семьи лорда Идена. Чем скорее она найдет тихое пристанище в деревне, где можно будет спрятаться, тем лучше.

Спрятаться? Так вот чего она хочет! Какая низость! Ей ни к чему прятаться. И она не станет этого делать. Она уедет из Лондона в дом, о котором мечтает, только после того, как полностью будет готова к этому.

Эллен вошла в следующий магазин, даже не обратив внимания, чем там торгуют. И минут через десять вышла, улыбаясь про себя, в некотором изумлении Должно быть, она совсем сошла с ума. Дороти и тысяча других женщин, несомненно, пришли бы в ужас от того как она искушает судьбу. Она купила пару крошечных кожаных детских башмачков. Господи, с умилением спрашивала она себя, бывают ли вообще такие маленькие ножки? А люди суеверные вообще сказали бы, что никакого ребенка, которому понадобятся эти башмачки, теперь уже не будет и вопрос об их размере не имеет значения.

Она же будет хранить их в ящике комода возле кровати, там же, где хранит свою библию. И будет доставать их на сон грядущий и по утрам, чтобы посмотреть и потрогать.

Еще она купила простенький веер из слоновой кости для Дженнифер и флакончик духов для Дороти.

Едва удерживая в руках пять пакетов, Эллен шла и улыбалась сама себе, поздравляя себя с тем, что взяла с собой не слишком много денег. И вдруг налетела на весьма крупного джентльмена, вышедшего из сапожной мастерской. Два пакета разлетелись в стороны, три других упали к ее ногам.

Эллен поспешно нагнулась, тревожась за флакон с духами и фарфоровый футляр.

– Прошу прощения, сударыня, – произнес джентльмен, тоже наклоняясь. Эллен обдало запахом бренди, и она поняла, что столкновение произошло не столько по ее невниманию, сколько из-за нетрезвого состояния прохожего.

– Вот, – сказал он, протягивая ей два пакета, которые она не успела поднять. – Надеюсь, в них нет ничего бьющегося, мэм.

Эллен стояла, глуповато глядя на него и не делая попытки взять пакеты. Его глаза блестели, как всегда бывало после того, как он пропускал стаканчик-другой. Только щеки побагровели несколько больше обычного. И конечно же, стали еще мясистей. И весь он располнел; шейный платок врезался в его двойной подбородок.