Сети любви

К вечеру, когда паренек забылся в лихорадочном сне, она отважилась выйти из дома. Правда, рука у бедняги распухла и выглядела ужасно, но рану Эллен прочистила. Она надеялась, что спасет его от ампутации. По опыту она знала, что самое популярное лечение конечностей, известное полевым хирургам, – ампутация. Этого парнишку Эллен решила спасти от участи калеки.

Неподалеку от ее дома раненых вносили в собор. Там она подобрала человека, который казался мокрой бесформенной грудой тряпья. За этим раненым последовал еще один, а потом еще…

Прежде чем день подошел к концу, дверь в ее квартиру открывалась постоянно. Дом снова стал обитаемым; то и дело к Эллен заходили знакомые и незнакомые люди, которые спрашивали ее совета, как ухаживать за ранеными, – она ведь была опытной сиделкой. Слуги присматривали за ее ранеными, когда она время от времени выходила на улицу. Так было и на другой день, и на третий. Она слышала, что в южном направлении идет жестокая битва. Грядет крушение. Может быть, величайшее поражение. Никто толком не знал ничего, а раненые приносили противоречивые сведения, хотя большинство, кажется, признавало, что для союзных войск дело оборачивается плохо.

Но Эллен больше не волновали новости. Ее волновали только те, кто мучился на городских улицах, и то, как и кому она в состоянии помочь. И в голове неотступно билась одна мысль: Чарли, Чарли, что с Чарли? И тут же: притупи свой разум… не думай, не смей думать. Но смотреть-то она может.

Бросив быстрый взгляд на всадников, медленно двигающихся по улице, она заметила, что кавалерист, ехавший справа, поддерживает твердой рукой раненого. Эллен почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

– Вы знаете этого человека, сударыня? – спросил всадник, касаясь рукой кивера. – Он сказал – улица Монтень, но это, кажется, все, что он сумел вспомнить. Не назвал даже своего имени.

– Иден, – проговорила она одеревеневшими губами. – Это лейтенант лорд Иден. Да, он живет здесь. Внесите его в дом, будьте так добры.

Подойдя к лошади, она коснулась сапог Идена; ноги у него ужасно распухли, но сознания он не потерял. Дышал он трудно, прерывисто.

– Вы дома, – тихо сказала она. – Теперь вы дома. Еще две минуты – и мы уложим вас в постель.

Она не поняла, слышит ли он ее. Те же двое слуг, что помогли ей принести раненого от собора, вышли из дома. Эллен пришлось отвернуться и закусить губу, когда четверо мужчин снимали лорда Идена с седла. Едва они коснулись его, он вскрикнул, а потом стонал при каждом мучительном вдохе.

Она провела их вверх по лестнице, в свою спальню.

– Положите его вот сюда, – сказала она. – Но как же мне снять с него сапоги? Ноги у него так распухли, что голенища врезались в икры.

– Я принесу нож и разрежу их, сударыня, – предложил один из слуг.

Но теперь нужно как-то снять с него форму. С трудом ей удалось это сделать. Она смыла запекшуюся кровь и грязь с его тела. Увидев тугую повязку на его груди и густую темную кровь, сочившуюся сквозь повязку, она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и ровным голосом сказала:

– Вы дома, друг мой. Вы дома и в безопасности. Повязку я переменю позже… И больше никто не причинит вам вреда.

– В безопасности, – повторил он хриплым голосом. – Да, я здесь…

Он закрыл глаза и застонал. Она погладила его по волосам.

– Чарли, – прохрипел он. Ее рука замерла.

– Да, – сказала она. – Я жена Чарли. И я буду ухаживать за вами.

– Чарли, – сказал он. Глаза его, остекленевшие отболи, снова открылись.

– Да, – шепотом сказала она. Рука его слабо взметнулась над одеялом, которым Эллен укрыла его. Она взяла эту руку в свои.

– Ушел, – сказал он. – Он ушел. Я был с ним.

– Да. – Она гладила его по руке. – Пусть вас это больше не тревожит. Отдыхайте. Вы все расскажете мне потом. А теперь вам нужно уснуть. Спите.

* * *

Лорд Иден очнулся в коровнике в Мон-Сен-Жан, в семистах ярдах от пересечения дорог. Он огляделся. Раненые тесно лежали на земле. Неужели и он один из них?

Ему казалось, что грудь у него так распухла, что он сейчас задохнется. Наконец его положили на стол. Хирург, смотревший на него усталыми глазами, был забрызган кровью по пояс. Лорд Иден закрыл глаза и стиснул зубы, твердо решив молчать; он знал, что будет больно, и боль уже не могла застать его врасплох.

Ему повезло – он потерял сознание, когда сплющившуюся пулю извлекали из его грудной клетки, но очнулся, когда освобожденный поток крови хлынул из раны, и в тот же миг он почувствовал облегчение, потому что исчезла страшная тяжесть. Он слышал свой собственный стон, но прервал его на половине, когда чьи-то руки подняли его со стола и снова положили на пол.

Забавно, каким маленьким становится мир, когда тебе больно, думал он. Казалось, в него вонзают нож; от мучительной боли он был словно спеленат и стиснут. Наверное, у него сломаны ребра.

Он не знал, как долго пролежал там, прежде чем его снова подняли чьи-то руки и усадили на лошадь.

– Это не самое лучшее, сэр, – сказал чей-то голос, – но на дорогах такая толчея, что на повозке вы ехали бы несколько дней. Вам еще повезло.