Сети

Хозяйские закрома впечатляли. Подняв над головой свечку, Марго разглядывала ряды стеклянных банок: овощная икра, варенье, компот, томатная паста, маринованные огурцы и помидоры, тушеное мясо… На полу в деревянных ящиках свежая морковь, свекла, картошка, баклажаны и цветная капуста – Марго тут же прихватила кочанчик. На нижней полке вырисовывались знакомые очертания кувшинов. Марго поднесла свечку поближе: Альберт Бенье, Долина Шираз, один из главных конкурентов отца. Она мысленно одобрила выбор хозяев: у Бенье отличные вина, правда, недешевые – старик знает себе цену. Марго заулыбалась, вспомнив невысокого жилистого длинноносого живчика, правнука основателя марки. Каждый год он приезжает к ним накануне Праздника молодого вина якобы поклониться святым мощам. В храме Марго ни разу Бенье не видела: все дни, которые он гостил в Ланце, он шушукался с батюшкой Адрианом – либо в винном погребе, либо в лодке посреди реки. Марго всегда думалось, будь у Бенье сын, подходящий ей по возрасту, над ней не нависала бы тень Пауля, хоть в роду Бенье и нет священников. Мысли о вине улучшили настроение. Интересно, как отнесется Морган… Красное вино помогает восстановиться при потере крови. Воодушевленная этой мыслью, Марго подняла наверх свои находки. Из всего изобилия заготовок она скромно выбрала тушеную говядину и томатный соус с чесноком и травами для заправки капусты. За дровами пришлось идти на улицу; заодно Марго нарвала зелени и свежих овощей. Она прищурилась, глядя на небо: солнце еще не коснулось острозубой стены леса, а с рассвета, казалось, прошел год.

Печка разогрелась быстро, стало душно. Марго подошла к окну, чтобы приоткрыть створку, и тут же отпрянула: у ограды пастбища Сур привязывал к колышку коня. Но, похоже, он все равно ее заметил: через минуту под окном зашуршала трава и раздался скрежет, будто окно пытаются открыть с той стороны. Марго постояла в раздумье, оглянулась на спящего Моргана – жаль будить! – и отодвинула краешек занавески. Парень – длинноволосый, лохматый, изрядно подкопченный солнцем и, как все его сородичи, с обнаженными бицепсами – вежливо извинился, откинув со лба темную прядь, состроил умоляющую рожицу и понес какой-то бред про погибших родителей, ухоженное хозяйство и заботливые руки, щедро сдабривая свою ахинею заверениями, что впредь подобного не повторится. Слащавая гримаса раздражала, и Марго перевела взгляд на украшение на груди парня – изящно вырезанное из светлой древесины солнце между двух лун. Деревянные светила усеивали мелкие вкрапления то ли мастерски обработанного стекла, то ли драгоценного камня, которые, улавливая солнечные лучи, переливались зеленым, голубым, синим и фиолетовым. Вдохновенная речь закончилась просьбой отрезать махонький кусочек ветчины в качестве благодарности за отличную лошадь. Марго охватило отвращение. Стоило так распинаться ради куска мяса.

«Да забирай ты ее всю, только уматывай отсюда!»

Она завернула ветчину в чистое полотенце, подумала и доложила буханку хлеба – не голяком же им ее жевать. Взвесила сверток в руке. Так бы и запустила в эту рожу… Рожа оскалилась улыбкой, о подоконник звякнули монетки, смешанные с шелухой от семечек. Пританцовывая от радости, парень побежал к лошади, прижимая к груди свой драгоценный груз. Кривляка! Марго сердито задернула занавеску. Смысл его излияний дошел до нее только теперь: он принял ее за оставшуюся в живых хозяйскую дочь.

* * *

Моргана разбудил дразнящий запах еды. Мясо, зеленый лук и укроп и, кажется, тушеная капуста. Ах, слюнки текут! Он сел, окинул взглядом кухню: где же заботливая хозяюшка? Голова кружилась, и, несмотря на жарко натопленную печь, его знобило. Хозяюшка нашлась в углу между стеной и печкой. Судя по доносящимся оттуда звукам, она переживала не лучшие мгновения своей жизни. Тихие жалобные всхлипы – плач потерявшегося ребенка – разрывали сердце. Когда-то это должно было выплеснуться, она так мужественно держалась, пела, глядя в пустые глазницы смерти. Морган почувствовал, что руки снова начинают дрожать, и сжал кулаки. Когда он поднялся с постели, мир вокруг затанцевал. Морган постоял, широко расставив ноги, пока не убедился, что в состоянии двигаться, потом заглянул за печь. Забилась в самый угол и сжалась в комочек: просто взять и извлечь не получится – тесновато. Он присел на корточки и позвал:

– Малыш…

Девушка вздрогнула от его прикосновения.

– Больше с тобой такого не повторится, обещаю.

Она прикрыла руками заплаканную мордашку.

– Тот парень, Сур, тоже это пообещал. Он привел лошадь. Потом попросил ветчины. И я дала. И он уехал. Больше он ничего не хотел, поэтому я не стала тебя будить. Он оставил за нее деньги. Они там, на подоконнике.

– Замечательно. Они твои.

Марго замотала головой:

– Это чужая ветчина и чужие деньги.

– Мертвецам деньги ни к чему.

– У них могут быть родственники.

– И что? Суры всегда берут плату за свои услуги. К вечеру в лесу не останется ни одной твари – ни живой, ни мертвой.

– Но мы-то не Суры!