Сети

– Здесь неподалеку деревня, – негромко произнес верзила, скатывая спальник в тугой рулон. – Сейчас поедем поищем таверну.

Теперь, когда он не пялится на нее в упор, Марго могла рассмотреть его повнимательнее. Определить возраст она затруднялась, но это явно мужчина, не парень. Несмотря на худощавость, прекрасно развит физически – под рубашкой перекатываются сильные мускулы; если как следует двинет ребром ладони по спине, позвоночник, пожалуй, переломит. Мрачное загорелое лицо, не отмеченное ни красотой, ни уродством. Отросшая щетина придает ему еще более суровый вид. Темные круги вокруг глаз и припухлость век выдают многодневную усталость.

Верзила сунул спальник под мышку и длинными неторопливыми шагами направился в другой конец поляны, где щипала траву оседланная лошадь. Марго обдало густым древесным ароматом – свежий и прохладный, он напоминал запах дубового мха, смолистой хвои и талой воды. Марго подумалось, что так пахнет весной в горах. Пошатываясь от слабости, она старалась не отставать. Поляна слегка покачивалась перед ее взором. Казалось, голова плохо держится на плечах и меняется в размерах. Иштван-преступник, Суры, целительница… Какого-то звена в этой цепочке недостает. Целительница… Говорят, Суры лечат бесовскими силами. Способны ли бесы создавать такую красоту, как та песня, как то теплое озеро и переливающиеся солнечные узоры? Батюшка Адриан говорит, бесы могут притвориться кем угодно, даже ангелами.

«Вдруг внутри меня после лечения поселились бесы?»

Земля резко выскользнула из-под ног. Сильные руки подхватили Марго прежде, чем ее ладони коснулись травы. То ли от встряски, то ли от выпитого снадобья ее затошнило. Позыв был настолько внезапным и сильным, что она едва успела заскочить за ближайшее деревце. Ее начало рвать. Верзила остался стоять за спиной. Дождался, пока спазмы утихнут, и подал ей фляжку. Марго глотнула, прополоскала рот и напилась. Почувствовав некоторое облегчение, разогнулась, цепляясь за ствол молодой осинки.

– Все хорошо, – успокоил верзила. – У тебя прочистился желудок от остатков яда. – Он бережно взял Марго под локоть и повел дальше, подстраиваясь под ее короткие шажки.

Какой же все-таки высокий! Разговаривая с ним, Марго приходилось задирать голову – ее макушка едва доходила ему до середины груди. Рука верзилы была приятно горячей. Тепло ладони переливалось в тело, согревая его. Дрожь понемногу начала утихать.

Конь привел Марго в восторг. Вороной, стройный, длинноногий, рожденный для скорости и выносливости, он напоминал своего хозяина. Что ж, животные часто похожи на своих хозяев. Ей вспомнился добродушный пьянчужка по прозвищу Окунь из маленькой деревни близ Ланца, регулярно навещавший своих ланцских собутыльников. Приходил он всегда в компании бурого кобеля, такого же, как он сам, – крупного, косматого и повидавшего виды. Одинаковой была даже походка – оба прихрамывали на левую сторону, потешно виляя задом. В деревне поговаривали, будто и пес, и хозяин, пока последний не захлебнулся во сне блевотиной, не пропускали ни одной дырки.

Верзила открыл седельную сумку и стал запихивать туда спальный мешок.

– В седле хорошо держишься? – спросил он не оборачиваясь.

– Не знаю. Я ездила только на телеге. Послушай, э-э… не знаю, как тебя звать… – Марго стащила с пальцев два кольца. Подумала и добавила к ним еще одно, оставив два себе на дорогу. – Спасибо тебе! Я понимаю, что это ничтожная плата за спасенную жизнь, но все же… – Она со смущением протянула свои сокровища. – Я могу добраться сама. Подсяду в торговый фургон. Ты только выведи меня на дорогу или покажи, в какой она стороне. Ланц далеко отсюда?

– Спрячь в ботинок. И никогда не носи больше одного. Бросаются в глаза. Первый же встреченный тобой… недобропорядочный человек отнимет их у тебя. – Верзила бесцеремонно взял ее за талию и закинул в седло, а сам запрыгнул назад. – Или топором оттяпает вместе с пальцами.

– Ой! – Ладонь с кольцами машинально сжалась в кулак.

– Меня зовут Морган. А тебя, малыш?

«Малыш?»

К сердцу хлынула волна тепла. Никогда в жизни она не удостаивалась ласковых прозвищ. В деревне ее дразнили пеньком и коротышкой, а кто-то из паломников в гостевой трапезной однажды со смехом окликнул ее «эй, украшение лужайки». Матушка Лиза потом объяснила, что это всего-навсего гномик – богатые горожане верят, будто раскрашенные глиняные фигурки сказочных существ в палисадниках приумножают богатство и оберегают его от чужих посягательств. Но все равно было обидно.

– Марго. М-м… Маргарита Ланье, – пролепетала Марго. Она затолкала кольца в голенище и, сгорая от смущения, обвила руки вокруг его пояса.

Морган вдохнул аромат ее волос, почувствовал у себя на шее пушистые кудряшки и вдруг понял, что никогда не забудет ни этих прикосновений, ни этого аромата, что никогда не сможет сравнить их с другими запахами и прикосновениями. Ладошки холодные, вся дрожит, челюсть отвисла до груди, глаза в кучку. Подсядет она в торговый фургон… Прихватят, как бездомную собачонку, и отдерут под первым же кустом. Хорошо, если тем и ограничатся.