Сети

– Не слышала, чтобы у нас кто-то что-то платил Сурам. – Несмотря на цветистые россказни, она не очень-то верила в существование демонов; она не встречала никого, кто их видел собственными глазами. Они представлялись ей страшными сказками, сочиняемыми богатыми городскими бездельниками, чтобы пощекотать нервы наивным простачкам. Колдуны занимаются разборками между собой или пытаются вытеснить крестьян с плодородных земель. Батюшка Адриан утверждает второе. – А разве сами они не гибнут, сражаясь с этими своими чудовищами?

– Пара сотен жизней в год – ничтожная плата за власть, которую они получают взамен. Они готовы пожертвовать и большим, лишь бы сохранить ее. – Иштван налил по второму бокалу. Обсыпанная пахучими белыми цветами веточка соскользнула Марго на колени. – За Маргариту-колдунью! – Отхлебнув, он прикрыл глаза от удовольствия, кончики его пальцев медленно заскользили вверх-вниз по конусу бокала. – Совершенно не обязательно идти к Сурам, чтобы учиться магии. У них полно учеников, которые с удовольствием делятся полученными навыками. Не здесь, конечно, не у вас… чуть подальше. – Последние слова Иштван произнес вполголоса, странным низким тоном.

– Э-э… – Марго на мгновение замялась: не в голове ли у нее они прозвучали? – В любом случае у меня нет такой возможности, потому что нет собственного заработка. – Она пожала плечами и грустно улыбнулась. – Я принадлежу монастырю и вынуждена подчиняться воле отца. – «Чем трепаться, дядя, лучше бы дал практический совет».

– Я бы на твоем месте удрал в город. Там много всякой работы, которую ты могла бы выполнять и одновременно учиться. Или согласился бы на брак. Не с этим слюнявым диаконом, а с тем, кто обвенчается с тобой при условии, что, как только ты получаешь от отца приданое, этот человек навсегда исчезает из твоей жизни. Уверен, желающих побыть мужем такой милой девушки найдется немало, в том числе и среди служителей церкви.

Звук ударившегося о краешек медного таза бокала заставил Марго очнуться. Ошалело моргая, она уставилась на опустевшую ладонь.

«Это шутка? Насмешка над глупой деревенской девочкой? Или…»

Марго подняла взгляд на Иштвана. Глаза – двери во внутренний мир, отражение души, они никогда не лгут. И заблудилась, словно попала в бесконечный коридор с множеством дверей, каждая из которых открывалась в точно такой же коридор. Странный взгляд – не тяжелый, не сверлящий, не пронизывающий, а неподвижный и рассредоточенный, будто Иштван смотрит в никуда, но видит все.

– Разбить бокал – счастливая примета, – успокоил Иштван. – К любви. У нас в Браголлаке есть обычай: новобрачные, прежде чем занять места за свадебным столом, отпивают из бокалов по глотку и разбивают их вместе с вином – в знак того, что им предстоит соединиться кровью, то есть зачать ребенка.

– Боюсь, ваш вариант для меня неприемлем, – пробормотала Марго и принялась выуживать из порозовевшей воды кусочки бокала. Внутри неприятно кольнуло: будто кровь пролилась.

«Что, надрызгалась? Готовься к проповеди!» Марго мотнула головой, прогоняя заливающегося злорадным хохотом невидимого насмешника.

– Сдать свое тело в аренду на пару недель, – преспокойно продолжал Иштван, – не такая уж большая плата за свободу. Я бы сказал – мизерная. Обычно свобода обходится много дороже.

– Вряд ли удастся обвести вокруг пальца батюшку Адриана. – Марго растерянно огляделась, не зная, что делать с остатками бокала, и в конце концов сложила на траву рядом с тазом. – Да и кто в здравом уме откажется от винодельческой фермы?

– Виноградники осложняют дело, не спорю, но люди разные – не договоришься с одним, договоришься с другим. А как насчет… – Иштван поднял вверх указательный палец. – Сюда идет твой отец! – Он прижал к губам ее руку и исчез.

Рука зависла в воздухе. Пространство вокруг поплыло. С кухни потягивало горелым.

Батюшка Адриан появился минут через десять.

Марго проворочалась всю ночь. И причиной тому были не комары.

Она столкнулась с Иштваном следующим вечером, когда спустилась в низину, где в зарослях ив пряталась часовенка с купальней, – он вышел ей навстречу.

Далеко за полночь Марго накинула длинный жакет из черной шерсти и выскользнула из келейного домика, не взяв с собой ничего, кроме смены нижнего белья, расчески и зубной щетки. Иштван сказал, мечты даются затем, чтобы сбываться. И пообещал, что она ни о чем не пожалеет. И Марго не пожалела…

Она не жалела о побеге даже теперь, когда Иштван неделями пропадал невесть где, появляясь ненадолго, как солнце, которое в это время года – условно оно считалось зимой – жаловало царству вечных снегов лишь горстку светлых часов. С детства привыкшая к работе, Марго умела находить себе занятие. Когда надоедало готовить снадобья и исследовать малопонятные, но крайне занимательные записи Иштвана, которыми было испещрено несколько кип бумаги, Марго брала лопату и шла расчищать снег вокруг дома. Физический труд и морозный воздух разгоняли тоску не хуже вина.