Сети

Каула со вздохом качнула головой. Результаты ее наблюдений явно расходились с его успокаивающими словами. К счастью, у нее хватило сочувствия не предлагать наполнить кружку заново.

– Лодка спрятана в прибрежных кустах. Но ее заметит только тот, кому действительно нужно попасть в Храм. Мне потребовалось полдня. Я раз пятьдесят прошла мимо места, где она была привязана, прежде чем увидела. Словно ее не было, а потом она вдруг появилась.

– Не было, а потом вдруг появилась, – недоверчиво фыркнул Морган. – Тебя околдовали, а ты и не заметила.

– Это действительно похоже на легенду, но так и есть. Жрецы каким-то образом при помощи Дара меняют восприятие местности, так что разные люди видят ее по-разному. Один видит пропасть, а другой на том же самом месте – ручей. – Каула отвела за уши растрепанные первыми, пока еще слабыми порывами ветра светлые волосы. – Не знаю, как такое возможно. Так говорят. Околдовали меня позже. Я ведь не была в Храме. Если, конечно, они не сделали что-нибудь с моей памятью. Я села в эту лодку, погребла. Потом у меня вдруг закружилась голова, и я перестала двигать веслами – последнее, что помню. Очнулась посреди озера, с ответом на свой вопрос. Я не сообразила сразу взглянуть на солнце. Сделала это уже у врат. По моим прикидкам, прошло не больше двух часов.

Морган расправил плечи, потирая спину: чувствительность пальцев вернулась, но закололо бедро и поясницу.

«Неплохо. Даже если заколдованная лодка – тоже сон».

– Ты не предашь своего одиночества, если на день покинешь его. Оно терпеливо дождется твоего возвращения, – ненавязчиво продолжила Каула ход его мыслей. – Я провожу тебя до озера.

– Да. Пожалуй. Вряд ли я сам пройду врата. – Морган благодарно сжал ее кисть и оперся на трость, с легким сожалением отрывая зад от скамейки. – Заскочу домой ненадолго.

– Хочешь идти прямо сейчас? – По лицу Каулы проскользнуло удивление, исчезнувшее так же быстро, как рябь с потревоженной бризом поверхности воды. Прежде чем Морган успел ринуться в извинения за излишнюю поспешность и уточнения, есть ли у Каулы свободное время, она твердо кивнула и поднялась вслед за ним. – Что ж, по крайней мере, мы сбежим от бури.

Бегство закончилось на большом плоском валуне, из-под которого вытекал ручей и, перепрыгивая с камня на камень, убегал вниз по склону. Всюду, куда хватало глаз, простирался безликий пейзаж – горы, покрытые ярко-зеленым ковром с серыми каменными проплешинами и белыми россыпями цветов. Здешняя весна на несколько недель опережала ивингскую, а время суток, наоборот, отставало. Солнце пряталось за восточными вершинами, резко очерчивая пики, и небо над ними светилось нежно-розовым сиянием. Морган усмехнулся при мысли, что даже приблизительно не знает, где находится это место на карте.

– Нам туда. – Каула махнула рукой вправо вниз и взяла Моргана под локоть.

– Я сам. Иди. – Он пропустил Каулу вперед и побрел со своими тростями следом, глубоко вдыхая пряную утреннюю прохладу. Из-за ослабления организма за время, как пренебрежительно выразился Тайнер, вылеживания, переход через врата вызвал приступ дурноты.

Спуск оказался протяженным, но более пологим, чем представлялся сверху. В единственном крутом месте из обломков старых лодок были выстроены длинные широкие ступени, которые Морган легко преодолел. Впереди, закованное в прочные скальные берега, мерцало серебристо-голубое зеркало. Озеро растянулось на мили, а на север уходило так далеко, что противоположный берег сливался с небом. Взгляд перескакивал с утеса на утес и неизменно возвращался к поросли редких кустов по левую руку – единственному подходу к воде без риска сломать шею. Тут и пары сапог не спрячешь, не говоря уже о лодке. Нечто подобное Морган и ожидал увидеть. Каула, сколько он ее помнил, всегда обожала древние россказни и воспринимала даже самые бредовые из них с наивной серьезностью.

На ум вдруг пришла последняя услышанная от нее легенда – о гении жизни и гении смерти. Будто бы они рождаются вместе с человеком и встают у него за спиной, на расстоянии вытянутой руки – гений жизни справа, гений смерти слева. И начинают свой путь по кругу. Где-то между сорока шестью и сорока семью годами они встречаются и решают, человек больше жив или больше мертв. В первом случае он получает дары Богов, во втором – умирает от болезни или несчастного случая. Ничей Дар ни разу не обнаруживал в упомянутых местах ничего, что могло бы сойти за этих двух сущностей, а умирали в разном возрасте, легенда, однако, продолжала жить. Из-под желудка выплеснулся необъяснимый панический страх. Морган почувствовал дрожь в ногах. С каждым шагом дрожь усиливалась и расползалась по телу. Каула бросила обеспокоенный взгляд через плечо, а потом остановилась.

«Не дрейфь, придурок! – выругал себя Морган. – Да, тебе сорок шесть. И что? Самое худшее, что может случиться, с тобой уже случилось».

А вслух сказал с наигранной небрежностью: