Сетевой эффект

– Я извлеку все релевантные данные и перешлю тебе файлы, – сказал я.

На секунду он показался почти счастливым.

– Спасибо за информацию, – отозвался он.

* * *

В конце концов спустя двадцать циклов после нашего прилета в систему, через червоточину прибыл вооруженный корабль с «Сохранения».

– Они вряд ли могли добраться сюда через такое короткое время, – сказала Арада, после того как было получено подтверждение, а за ним последовали радостные возгласы и оживленные жесты. – Разве что вылетели через несколько часов после нас.

«Вполне возможно, – сказал ГИК. – Перед тем как меня удалили, я подготовил для отправки сообщение с рассказом обо всех событиях и просьбой о помощи и спрятал его от вражеской командной системы. Я запланировал автоматическую отправку, как только заработает двигатель для червоточины».

Последовали новые возгласы.

– Но почему ты нам не сказал? – спросила Амена.

Да, Амена до сих пор не подозревает о том, какое ГИК чудовище.

«Потому что тогда было бы труднее заставить вас сделать то, что я хотел».

Ага, что я говорил.

– Можете связаться с кораблем по громкой связи? – предложил я.

Потому что у меня было предчувствие касательно того, кто находится на борту, и если я прав, мы сэкономим кучу времени и нервов. А под «нервами» я подразумеваю бесконечные споры людей друг с другом.

Сет окинул меня задумчивым взглядом:

– Это можно. Пери?

«Какова вероятность, что они запустят вирус?» – спросил ГИК.

– Не смешно, – буркнул я.

Как только ГИК установил безопасное голосовое соединение с кораблем «Сохранения», я произнес:

– Говорит автостраж. Доктор Мензах на борту?

Последовала всего лишь четырехсекундная пауза. А потом раздался голос доктора Мензах:

– Да, автостраж, я здесь.

Амена скакала в нетерпении, но я просигналил ей по сети, чтобы подождала.

– Камень, песня, урожай, – сказал я.

– Принято, – немедленно откликнулась Мензах с явным облегчением. – А теперь объясните, что за хрень тут творится.

Арада немедленно взяла переговоры на себя.

– Это шифр для отмены боевой готовности, я правильно понимаю? – спросил меня Сет.

Амена возмущенно засопела.

– У вас с моей второй мамой есть специальный шифр!

Это и в самом деле был шифр: отмена боевой готовности, заражения нет, потерь нет.

– Да, – ответил я.

Теперь придется менять шифр.

К тому времени как корабль поравнялся с ГИКом, все скользкие вопросы относительно похищения и попытки взорвать исследовательский модуль «Сохранения» прояснились.

Но к этому моменту Тиаго убедил Сета и Айрис рассказать Мензах об истинной задаче ГИКа. И, как мне кажется, решительность и благоразумие Мензах в переговорах по голосовой связи имели к этому отношение. К тому же вместе с Мензах прибыли не только экипаж и спасательный отряд со станции, но и Пин-Ли. Поскольку команде ГИКа требовался человек, умеющий вести переговоры по контрактам с Корпоративным кольцом, союз с «Сохранением» выглядел все разумнее. В общем, люди работали над этим, пока я смотрел «Лунный заповедник». Несколько серий ГИК посмотрел вместе со мной, но в ожидании доктора Мензах у себя на борту стал таким дерганым, что его дроны снова и снова драили корабль, а ГИК кричал на Тури, поторапливая бросить грязное белье в переработку.

Корабль «Сохранения» пристыковался к шлюзу ГИКа, и Мензах с Пин-Ли поднялись на борт, последовали шумные приветствия, объятия, радостные возгласы и знакомства. Много говорили обо мне, Пин-Ли спросила, все ли в порядке, а Мензах поблагодарила меня за то, что вытащил Амену. Сет, как капитан, официально представил их ГИКу.

– Обычно мы этого не делаем, – объяснил он, – потому что для Корпоративного кольца Перигелий – всего лишь бот-пилот.

– Мы понимаем, – сказала Мензах немного суховато. – У нас тоже много секретов от Корпоративного кольца. Очень рада с тобой познакомиться, Перигелий.

«Рад видеть вас на борту, доктор Мензах», – отозвался ГИК, причем голос звучал так, как будто он говорит искренне.

Позже все успокоилось, и Пин-Ли совещалась с Кариме и Айрис относительно документов, чтобы оспорить притязания «Бариш-Эстранцы» на колонию, а я пошел поболтать с доктором Мензах наедине. Ну, почти наедине, потому что от ГИКа никуда не скроешься. Но к этому я привык.

Она села рядом со мной в кают-компании, и я направил дрон так, чтобы видеть ее лицо. Мне многое хотелось сказать, но я не знал как и потому выпалил:

– Ты прошла посттравматическое лечение?

– Да, несколько сеансов, – очень сухо ответила она. – А потом мою дочь, зятя и друзей похитили, и я все бросила, чтобы полететь в спасательную миссию.

Справедливо.

– А как…

Мне не хотелось спрашивать, как она справлялась там без меня. Ну ладно, хотелось, это очевидно, но спрашивать было неловко, к тому же я не сомневался, что ГИК будет отчитывать меня за вмешательство в ее личную жизнь с расспросами о лечении.

Она помолчала, прищурившись, а затем, видимо, поняла, что на большее я не отважусь.

– Все шло хорошо. Я знаю, на это требуется время. Но я справлялась. – А потом она с иронией добавила: – Вплоть до массового похищения.

Ну, хотя бы в этом виноват не я. И тут, не соображая, что делаю, я брякнул: