Сеть. Как устроен и как работает Интернет

На логическом уровне Интернет обладает способностью к самовосстановлению. Роутеры автоматически ищут оптимальные альтернативы соединения с другими роутерами и всегда находят наилучший путь. Но это может работать, только если альтернативные пути в принципе существуют. На уровне же физическом, на уровне «труб», перенаправление трафика означает прокладку нового физического пути, примитивное протягивание свежего желтого патч-корда из «клетки», принадлежащей одной сети, в «клетку» другой – так происходит, например, в здании Equinix в Токио, в точке обмена интернет-трафиком в Пало-Альто или в Лос-Анджелесе. В общем, в одном из тех мест, где находятся точки встречи крупных сетей, пересекающих Тихий океан.

Если этого сделать не удается, владельцы сетей сталкиваются с мучительной аналоговой задачей вытягивания кабеля со дна океана железными крюками. После происшествия в Лусонском проливе три корабля Tata не покидали этот район почти три месяца, поднимая кабели, сваривая их и опуская обратно, – после чего нужно было двигаться к месту следующего разрыва. Поэтому сейчас Tata планировала прокладку в этом регионе нового кабеля – первого после землетрясения, и его маршрут Купер проработал дважды.

– Мы сместились так далеко на юг, как только могли, так что, возможно, наш маршрут между Сингапуром и Японией не является оптимальным, – говорит мне Купер, сидя в своем кресле в Сингапуре. – Но если в том же месте опять произойдет землетрясение, оно нас не затронет. А если землетрясение произойдет рядом с нашим новым кабелем, остальные сети продолжат работу. Приходится принимать и подобные тактические решения.

Я внимательно слушаю его, сидя в кресле в Нью-Джерси.

Однако тактические топографические решения – это тоже экономика. Во Вьетнаме живет 80 миллионов человек, а соединения совсем слабые. Возможно, им понадобится новый кабель, осмеливается предположить Купер. Я пытаюсь представить себе этот новый кабель, вытащенный на белый песок вьетнамского пляжа. Из всех моментов в строительстве Интернета этот кажется мне самым драматическим – буквальное подключение целого континента к глобальной Сети. Я спрашиваю у Купера, планируется ли в ближайшее время «выход на берег» новых кабелей Tata. Если я буду знать об этом заранее и если они не возражают, я бы хотел при этом присутствовать.

– Вообще-то, мы именно это и планируем, – говорит вдруг Купер из телевизора.

– Где?! – восклицаю я.

И вдруг меня охватывает волнение. Что, если это будет на другом конце планеты – на острове Гуам, где находился один из крупных узлов, или в том же Вьетнаме? Что, если это произойдет в таком месте, которое не слишком-то подходит для визитов журналистов, желающих поглазеть на строительство важнейшей инфраструктуры, например в Бахрейне или Сомали? Тогда мне придется нелегко. Но Купер невозмутим.

– Все зависит от погоды, – пожимает он плечами. – Я с вами свяжусь.

* * *

Тем временем я решаю отправиться на духовную родину подводных кабелей. Если новейшие интернет-соединения стремятся расползтись по самым дальним уголкам карты, то старые концентрировались в более знакомых местах, а особенно в одном месте: в небольшой бухте под названием Порткурно в Корнуолле, недалеко от крайней западной оконечности Англии, всего в нескольких милях от мыса Лэндс-Энд. На протяжении всей стопятидесятилетней истории подводных кабелей Порткурно оставался важнейшей береговой станцией, а также главным учебным центром индустрии – своего рода Оксфордом и Кембриджем в мире кабелей. Если взглянуть на карту, становится ясно, почему. География неизменна. Мыс Лэндс-Энд по-прежнему остается самой западной точкой Англии, а Англия – «узловой станцией» для кабелей всего мира. Согласно данным TeleGeography, самый загруженный межконтинентальный маршрут проходит между Нью-Йорком и Лондоном, точнее, между зданием по адресу Хадсон-стрит, 60, и блоком Telehouse North в Доклендс. Через Порткурно проходят несколько самых важных физических путей.

Однако посещение береговой кабельной станции оказалось не такой простой задачей, как получение доступа в крупные городские узлы. Через Доклендс, Эшберн и другие узлы шел постоянный поток посетителей. Меры безопасности там были жесткими, и все же присутствовало ощущение, что это места практически публичные по своей сути. Но кабельные станции не любят посторонних глаз и редко принимают посетителей. Тем не менее компания Global Crossing, которая в то время была оператором крупного трансатлантического кабеля, называвшегося Atlantic Crossing-1, в конце концов уступила моим мольбам. Возможно, им польстило то, что меня интересовало хоть что-то иное, а не их эффектное банкротство в 2002 году. Пресс-секретарь компании лишь попросила меня пообщаться предварительно с начальником службы безопасности, а тот, в свою очередь, сообщил мне, что должен уведомить о моих намерениях «представителей властей».