Сеть. Как устроен и как работает Интернет

Он даже как-то раз оказался в Прайнвилле, где устанавливал дробилку на городской лесопилке по заказу городской администрации. В двадцать четыре года он уже был отцом четверых детей, и он решил заняться компьютерами, чтобы больше зарабатывать. В 1998 году, выполняя заказ в Сиэтле, он узнал о контрактной позиции в дата-центре Microsoft, на которой платили 16 долларов в час. Приехав на место, он понял, что когда-то участвовал в строительстве этого здания в качестве металлурга:

– Я вошел и понял: эй, да я здесь уже был! Потом мимо меня проковылял какой-то малый, и я решил, что это уборщик. А потом он появился снова, и оказалось, что это тот самый парень, который должен проводить интервью со мной.

Пэтчетт закончил в разное время несколько технических курсов, но парень, просмотрев его бумаги, спросил: «И что все это значит? Почему я должен взять вас на работу?» Это было для Пэтчетта уроком:

– Я ничего не знаю. Я знаю довольно, чтобы как-то разобраться в жизни, но чему я научился на всех этих курсах, так это тому, что в принципе я знаю недостаточно.

Через месяц его наняла Compaq, которой нужен был управляющий дата-центром.

– Ну, я начал как настоящий хороший менеджер: пришел туда, покрасил стены в кабинете и поставил искусственные цветы.

Microsoft включила его в команду, занимавшуюся глобальными сетями, и он отпраздновал смену тысячелетий, сидя на крыше здания AT&T в Сиэтле со спутниковым телефоном в руке – а вдруг конец света все-таки настанет. Через несколько лет он перешел в Google и начал с управления хранилищем данных в Дэлз, но вскоре получил повышение и отправился строить дата-центры в Гонконге, Малайзии и Китае. Он находился в Пекине в тот день, когда Google ушла из Китая[44].

– Мы оставили там какие-то ящики, но они ничего не делают – только мигают огоньками, – заверил меня Пэтчетт.

Когда речь зашла о Facebook, я сказал Пэтчетту, что меня очень интересует, почему это здание находится именно здесь, в какой-то глухомани, но он перебил меня:

– Разве можно отказать целому городскому сообществу только потому, что у них здесь нет какой-то одной вещи? – Он покачал головой. – Разве можно сказать: да пошли они, если у них нет хлеба, пусть едят свои пирожные?

Было бы наивно полагать, что Facebook пришла в Прайнвилл лишь ради местного сообщества, и, вообще говоря, место было выбрано задолго до того, как Пэтчетт пришел в Facebook. Но теперь, когда компания была здесь, он твердо решил, что Facebook должна стать частью Прайнвилла. Наводить мосты между людьми – это в духе Facebook, возможно, иногда даже больше мостов, чем им было нужно. Это распространялось и на дата-центр.

– Мы здесь не для того, чтобы менять местную культуру, а для того, чтобы интегрироваться и стать ее частью, – заявил Пэтчетт.

В какой-то степени это было целенаправленным пиар-ходом, позволявшим избежать повторения ошибок, которые Google совершила в Дэлз, и плохих отзывов в прессе. В то время как Google все держала в строжайшей тайне, грозя судом любому, кто осмеливался произнести ее имя, Facebook намеревалась распахнуть свои объятия местному сообществу. Но это намерение было облечено в более общие слова об открытости технологий. На пресс-конференции, прошедшей вскоре после моего визита в Прайнвилл, Facebook объявила о запуске проекта Open Compute, в рамках которого опубликовала схемы всего дата-центра – от материнских плат до систем охлаждения, призвав другие компании также сделать первый шаг в правильном направлении. «Хватит относиться к хранилищам данных как к бойцовским клубам», – заявил директор по инфраструктуре Facebook. Однако на различие между Google и Facebook можно было посмотреть и под другим углом: Facebook рисковал нашей приватностью, в то время как Google горячо ее защищал. Но по крайней мере Пэтчетт с радостью показывал мне дата-центр Facebook.

– Это не имеет никакого отношения к «облакам». Тут важен только холод.

Мы начали осмотр с коридора со стеклянными стенами, обставленного современной мебелью ярких цветов и увешанного фотографиями старого Прайнвилла. Facebook специально нанял арт-консультанта, чтобы тот порыскал по городу и нашел изображения, которыми можно было бы украсить офис. (Мне это показалось вполне разумным: если собираешься ухлопать полмиллиарда на жесткие диски, почему бы не накинуть еще пару тысяч на искусство?) Пэтчетт обратил мое внимание на одну из фотографий:

– Посмотри-ка на этих людей – с такой дамочкой шутки плохи! А эти шляпы? Ни одной одинаковой, – прокомментировал он. – У каждого свой стиль. – Он подмигнул: типичная шутка «от Facebook».