Сеть дронов

— Ну, что ж, тогда этот вопрос мы оставим на усмотрение наших сотрудников. Юноша, очевидно, особыми талантами не блещет. Ну, может со временем, после соответствующей подготовки и если согласится нам помогать… А как вы, всё-таки рассчитывали получать от него информацию, из другого дрона, без жучков?

— Да, ничего хитрого. Прямое общение. Мы определили его координаты вне сети. Конечно, конфиденциально. И с вашего благословления.

— Разумно, но… грубовато. Нарушается этика игры. Нам не следует забывать, что это всё-таки игра. И в игре недопустимо действовать неигровыми методами. Это ваше «читерство», должно быть очень веско аргументированным. Этак и они, чего доброго, захотят его похитить. В реале. А нам придётся, в реале, его охранять. Так мы, не дай Бог, выйдем в область действия… Сами знаете кого. Кстати, а вы уверены, что этот «чёрный дрон», и есть один из пропавших, два года назад, из нашей лаборатории на Острове, прототипов? Они ведь считаются уничтоженными, не существующими. И, честно говоря, по нашим данным, особой ценности собой не представляют.

— Я в курсе этой истории. Тем более что, ведущим специалистом этого проекта был другой из моих, близких в прошлом, друзей.

— Да, я знаю. Эти ваши юношеские игры в двенадцать «К». Весьма романтично. В наше время такое поведение не вызовет понимания со стороны окружающих.

— Согласен с вами. В наше время тоже не все отличались подобным альтруизмом. Кстати, мой друг сейчас в очень тяжелом состоянии. Уже больше года он лежит в коме. Состояние тяжелое, но стабильное. Почти полная атрофия двигательных функций, но дышит сам, и питается жидкой пищей сам. При этом медицина фиксирует мозговую деятельность, на обычном уровне, словно он просто спит.

— Даже так. Интересно. А он не подключен к сети дронов, случайно? Вы, кажется, проводите эксперименты со стар…шими товарищами на предмет стимуляции мозга.

— Нет, что вы, конечно не подключен. Он же не может контактировать, он без сознания. Мы пытались его поддержать, но, увы, было уже поздно. Это было уже после того, как его группа прототипов пропала. Очевидно, у него был удар, на этой почве.

— И вы предполагаете здесь связь — пропавшие прототипы и его кома? Может быть, может быть. Но мы, в своё время, не нашли ни чего. Тогда же, кстати, пропал из ремонта один полевой дрон. Это нас обеспокоило больше. Но потом дрона списали на выявленного в тот момент «крота» в нашем окружении, а часть прототипов нашли в обваленном штреке, в Первом Бастионе. И решили, что остальные пропали под обвалом… Я тогда ещё не командовал, и у меня нет уверенности, что мой предшественник просто не замял дело. Но и не верить ему, причин у меня тоже нет.

— Возможно, и нет связи. Но, меня беспокоит подозрительная активность «головоглазов» в этом направлении, особенно то, как они, очень уж убедительно доказывали, что дрон их собственность. Слишком убедительно. И то, как они реагировали на возможную утечку информации, в виде сбежавшего свидетеля. И та настойчивость, с которой они добивались его участия в поисках пропажи. Слишком, знаете ли, нервно. И потом, разве вы слышали, что-нибудь, о сбегающих дронах? И, если это не фантазия нашего молодца, то что? Очень уж нам не хочется остаться в дураках, в случае, если тут есть хоть доля правды. Вот мы и приняли решение разработать ситуацию. И вот вам, пожалуйста — очередная нервная реакция. Кстати, у них есть разрешение на использование «глушилки»?

— Конечно, нет. Ну, вы ведь знаете, отношение Запада к законности — только если им это выгодно. Их двойные стандарты распространяются даже на Остров. Они умудряются даже сюда протаскивать свою политику. И очень обижаются, если им на это указывают. Скажите ещё спасибо, что они не использовали парализаторы. Но мы не будем впадать в истерику по этому поводу. Вот, если у нас будут неопровержимые доказательства их причастности к пропаже дронов и попытке умыкнуть их с Острова, то тогда мы их прижмём. Точнее вы. Проведение этой операции поручено вам. Теперь официально.

— Благодарю за доверие. Буду держать вас в курсе, как обычно.

— Пожалуй, я вам дам своего резидента. В поддержку. Того, кто занимался нашим юношей.

— Особой необходимости в этом нет. Но, всё равно, спасибо. Что у вас сейчас в бокале, виски?

— Ну, что вы, я не употребляю пойла! Обычная наша водка для здоровья значительно полезней. А у вас?

— Мускат белый Красного камня.

— Теперешний?

— Что вы! Конечно, нет. Я тоже не пью пойла. Ещё советского разлива.

— Тогда я вам завидую белой завистью.

— Согласен с вами. Ну, что? За укрепление воинской дисциплины?

— Присоединяюсь. Ваше здоровье!