Сеть для игрушек

Вспомни, как говорилось в той брошюре, которую однажды пытались всучить тебе на перекрестке странствующие миссионерки Братства Адвентистов: «Кто в действительности правит миром?.. Какие силы заставляют людей совершать отвратительные действия или маневрируют ими, ставя в ситуации, в которых они вынуждены совершать злодеяния?»… Теперь-то ты знаешь ответ на этот вопрос, Рик. Только братья-адвентисты немного ошибались, полагая, что противоборство идет между Богом и Сатаной. Люди, и только люди управляют людьми, чтобы одержать победу в борьбе за невидимую власть над миром…

Правда, есть и еще один выход из сложившегося положения. Признаться, он страшен для тебя, но зато это надежный способ покончить со всеми муками самоистязания и не подчиниться воле псевдобогов, пытающихся сделать тебя своей марионеткой. Достаточно лишь взять этот самый прибор, которым пытался убить тебя Клур, повернуть его набалдашником к себе и нажать на спусковой крючок. Наверное, это будет очень быстрая и практически безболезненная смерть. Тот шахматист, который готовится превратить тебя в ферзя, будет весьма удивлен, увидев, что пешка безвозвозвратно валится с края доски в бездонную пропасть…

И это было так соблазнительно, что я уже было повернул дуло «пистолета» к себе, и палец мой уже лег на курок, как вдруг кто-то потряс меня за плечо. Я очнулся и увидел перед собой Катерину. Она что-то говорила мне, но я не слышал ее. Я будто пришел в себя после тяжелого сна.

Клур лежал на прежнем месте и в прежней позе. Его тело начинало коченеть, и Катерина, оказывается, спрашивала меня:

– Дядя Рик, а этот дядя, который упал, уснул, да? А скоро он проснется?

Я тупо посмотрел в ее удивленные глаза и почувствовал, что тело мое покрывается путом.

– Да, Катя, – сказал немного погодя я. – Этот дядя плохо себя почувствовал, но он обязательно проснется. Знаешь что?.. Иди-ка ты, погуляй еще на улице, а?

– Но ведь уже темно, – возразила девочка. – Ты же мне сам говорил, что, когда темно, детям гулять нельзя.

Я посмотрел в окно. На улице действительно сгущались сумерки.

– Хорошо, – сказал я. – Тогда идем, я постелю тебе на кухне.

Я достал постельные принадлежности, приготовил Катерине постель на диванчике в кухне и уложил ее. Вскоре она уже спала.

Потом я вернулся в комнату и, стараясь не смотреть на тело Клура, достал из шкафа Шлем. У полиции не должно было возникнуть никаких сомнений относительно того, что Клур скончался естественной смертью. Они ни в коем случае не должны были придать значение следу от удара на его голове. Мертвым – ад или рай, а живым – жизнь, совмещающая в себе оба этих понятия…

Я обязан продолжать жить и бороться. Не ради себя – хотя бы ради этого шестилетнего создания, доставшегося мне и в радость, и в наказание. Именно поэтому я не мог позволить себе упасть с доски. Конечно, может быть, на это и уповают те, кто таким способом заставляет меня надеть Шлем, но теперь это не имеет никакого значения. Мне некуда теперь деться. Со стороны может показаться, что я выиграл первую схватку. Но, по сути, я ее проиграл, и остается лишь надеяться, что не безнадежно. Остается верить в то, что исход игры решится в будущем.

Часть 2. Корректор

Вновь от чьей-то руки раскрутилась лихая рулетка.

Ничего не поделать – придется играть до конца…

Жаль, что в этой игре, словно в жизни, везет нам так редко,

Что так часто в игре разрываются наши сердца!

Руслан Этенко

Глава 1

Стараясь не делать лишних движений, он осторожно выбрался из-под одеяла и, собрав одежду в охапку, двинулся на кухню. Там на секунду убавил тонировку оконного стекла до нуля. За окном было темно. Не зажигая света, он торопливо оделся, постоял в нерешительности, потом потрогал рукой чайник. Чайник был еще теплым. Но при одной мысли о том, что если тепловатой водой разбавить кофе, то получится мутная, горьковатая бурда, он лишь поморщился и двинулся к выходу.

Свет в прихожей он тоже зажигать не стал – и тут же был наказан за это. Когда, разгибаясь после шнуровки ботинок, он протянул руку к замку, то пальцы его наткнулись на что-то металлическое, которое незамедлительно брякнулось на пол с громким звоном. Внутри у него все оборвалось, и он замер.

В комнате вроде бы было тихо, но едва он открыл входную дверь, как женский голос произнес ему в спину:

– Куда это ты собрался, Рик?

Щелкнул выключатель, и свет ударил по глазам так, что на мгновение стало больно смотреть.

– Ты спи, – сказал он. – Ну, чего ты, Ро?

Рола стояла, оперевшись плечом о стену, такая укоряющая и растрепанная со сна, что ему нестерпимо стало жалко ее.

– Ночь ведь, – сообщила она, словно он сам не знал этого. – Ну, зачем тебе это, Рик?..

Он виновато, но в то же время упрямо молчал.