Сеть для игрушек

Я повернулся и увидел самого Авера Гунибского, с невозмутимым видом сосредоточенно протирающего стаканы полотенцем, висящим у него через плечо.

– Похоже твое заведение постепенно превращается в комбинат банно-прачечного обслуживания, Авер, – предположил я, облокачиваясь на стойку.

Авер хмыкнул.

– Смешно, – без тени улыбки прокомментировал он. Это был его обычный стиль общения. – Что будешь пить?

– Ничего, – сказал я.

– Тогда зачем пришел? – не без логики осведомился хозяин бара «Ходячий анекдот». – Знаешь, если в бар приходят не для того, чтобы выпить, это весьма подозрительно. Умрешь – и на могиле твоей напишут в качестве эпитафии: «В пьянстве замечен не был, но по утрам пил много воды».

– Не смешно, – сказал я. Мне и в самом деле было сейчас не до смеха.

– Ладно, – сказал Авер, вынимая откуда-то из-под стойки заманчиво-красивую бутылку с неразборчивой этикеткой. – Готов налить тебе на два пальца за счет заведения, Рик, но с одним условием – ты знаешь, каким…

Я вздохнул и мысленно выругался. Авер в ожидании смотрел на меня. Я выругался – теперь уже вслух – еще раз, но и это мне не помогло. Он только мрачно проронил:

– Нет, это тем более не смешно, Рик.

Я напряг остаток своих мыслительных способностей и рассказал Аверу про двух монахов, которые играли партию на бильярде. Секунду Авер с видом дегустатора, полуприкрыв глаза, смаковал анекдот, потом лицо его прояснилось, и он, открыв глаза, изрек:

– Смешно, но это уже было, Рик.

Я во второй раз собрал память и воображение в кулак и поведал про то, как один книготорговец рекламировал последний бестселлер года под названием «Тарзан и Анжелика». Авер переварил анекдот а затем, скорчив кислую гримасу и хлопнув меня ободряюще по плечу, заметил:

– Ладно, сойдет, но что-то ты нынче не в ударе, Рик.

С этими словами он совсем уже собрался было плеснуть мне в стакан содержимого таинственной бутыли, но я вовремя перехватил его руку.

– Вместо того, чтобы угощать меня каким-то пойлом, скажи мне лучше, что за субъект недавно разыскивал меня здесь.

– Дурак, – мрачно прогудел Авер, – это же «Шато» пятидесятилетней выдержки… А что касается того, кто тебя искал, – топай курсом двадцать градусов влево к угловому столику, но учти, что он не – из наших, а залетный турист-иностранец… И анекдоты-то у него с какими-то совершенно непроизносимыми именами и фамилиями, – с презрением добавил он мне в спину.

Музыкальный шторм утих как раз в тот момент, когда я продирался сквозь толпу танцующих. Однако на мое восприятие этот штиль как-то странно подействовал.

«Я хочу тебя всю целиком», сказал один из танцующих, ощупывая свою партнершу, и она обняла его так, что содержимое бутылки, которую она держала в одной руке, вылилось молодому человеку за воротник, кто-то толкнул меня в спину и проорал поверх моей головы: «Ну и темень здесь – хоть топор вешай!», и в поле моего зрения вплыло и повисло женское лицо крупным планом, я отчетливо видел капельки пота, повисшие на кончике носа, и комочки пудры под глазами, а потом в глаза мне бросился лозунг на стене: «ДАЖЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СКЕЛЕТЫ СПОСОБНЫ УХМЫЛЯТЬСЯ» – очередное творение Авера Гунибского, «Еще не время», сказал очкарик, и я подождал, когда он потушит свою зажигалку, пламя которой сверкнуло в опасной близости от моего носа, с соседнего столика с шумом повалилась на пол бутылка, и кто-то, чертыхаясь, принялся стряхивать пиво с брюк, «Как вы думаете, кто победит на предстоящих скачках – социалисты или демократы?», осведомился чей-то голос в мое ухо, и я почувствовал, что меня держат за полу пиджака.

Я дернулся, пытаясь высвободиться, и тут туман перед моими глазами рассеялся, и я увидел, что за угловым столиком, широко раздвинув локти, с глупым выражением на лице, сидит обрюзгший человек неопределенного возраста, но явно не первой свежести, в огромных цветастых шортах и майке, а на голове у него, открывая обширную плешь, вертикально торчит длинный козырек бейсбольной шапочки. Перед человеком стоял стакан, который был наполовину пуст – или наполовину полон, что, впрочем, одно и то же, и озирался он по сторонам с таким видом, будто вот-вот собирался извлечь из кармана портативную видеокамеру и начать снимать окружающих, как снимают экзотические пейзажи где-нибудь поблизости от Ниагарского водопада.

Наши взгляды на секунду встретились, и лицо человека слегка дрогнуло, словно он узнал меня, но потом он отвел глаза в сторону, как бы решив не подавать виду.

Я никогда раньше не встречал этого субъекта, и на роль потенциального клиента частного детектива-аномальщика Рика Любарского он никак не подходил, но почему-то в тот момент все желание узнать, кто он такой, и чего ему от меня надобно, пропало, и я пожалел только, что потерял столько времени, вместо того, чтобы отдаться здоровому сну.

Поэтому, когда турбозвук взревел раненым слоном, и музыка в исполнении рок-группы «Сукины дети» ударила по ушам грохотом катящихся камней, я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел к выходу.

Глава 5