Сеть для игрушек

Сверкающая красным лаком машина обогнала Рика и внезапно, завизжав тормозами, прижалась к тротуару. Из нее выскочил чернявый парень с усиками и с мрачным видом направился прямиком к Рику. На игрушку он был не похож, но мышцы Рика сами собой напряглись – на всякий случай.

– Это вы – Рик Любарский? – осведомился чернявый, небрежно поигрывая ключами (а в брелке, на котором болтаются ключи, у него наверняка вмонтирована какая-нибудь дрянь, мелькнуло в голове у Рика. «Пукалка», например, или « слепилка», и неизвестно еще, что лучше, а что хуже).

Рик сделал вид, что не слышит и что все его внимание приковано к огромной девице в трусиках на рекламе кафе-мороженого. Девица глупо улыбалась и жадно облизывала неаппетитный брикет пломбира с тавтологическим названием «Раскаленный лед». Не снижая темпа движения, он проследовал мимо парня с ключами. Однако, тот не отставал. Через мгновение Рик почувствовал на своем плече довольно крепкую ладонь.

– Эй, я к вам, кажется, обращаюсь, – сказал сердито чернявый. – Ваша фамилия Любарский?

– Может быть, да, а может быть – нет, – сделав загадочное лицо, развязно ответил Рик. – Кстати, так поется в одной песенке, приятель. А в чем дело?

Что это за субъект взялся на мою голову, лихорадочно думал он. Полиция? Вряд ли… Контроль? Или это логичное продолжение не завершенных переговоров с людьми Эбзеева? В любом случае, если что – швыряю ему сумку с Шлемом в морду, одновременно бью ногой в пах и смываюсь вон в тот проходный двор на Седьмой проспект, а там надо будет затеряться в толпе… Шансов уйти, конечно, маловато, если его подстраховывают, но другого выхода нет. А Шлем потом добуду себе другой…

– Садитесь в машину, – без обиняков сказал приказным тоном чернявый. Оставалось только добавить положенную в таких ситуациях фразу: «И не вздумайте делать глупости», но парень почему-то больше ничего не сказал.

Может быть, повлияло именно это, а, возможно, по какой-то другой причине, но Рику вдруг стало абсолютно все равно, зачем парень приглашает его в машину. Он не стал кидать сумку чернявому в лицо, он не стал бить его ногой в промежность, как намеревался, и уж тем более он не стал удирать со всех ног в проходной двор. Он только криво улыбнулся и сел на горячее от солнца сиденье рядом с чернявым.

Парень уселся за руль, мотор присвистнул, и они помчались по солнечным улицам.

Рик не выдержал первым.

– И куда же вы меня везете? – осведомился он.

– А вам куда надо? – хмуро ответил вопросом на вопрос чернявый.

Рик на секунду задумался. А, действительно, куда же он шел?

– Знаете такое заведение – «Ходячий анекдот»? – немного погодя спросил он.

Парень почему-то усмехнулся.

– Еще бы мне не знать! – непонятно сказал он. И вдруг спросил: – Вы не узнаете меня, Маврикий Павлович?

Фу-ты, ну-ты, какая вежливость!.. Может быть, он все-таки из той же конторы, что и покойный Адриан Клур?

Рик притворился, что, наморщив лоб, старательно вспоминает всех своих знакомых.

– Нет, – сказал наконец он. – Как говорится, не имел чести…

– Зато моего папахена вы наверняка знаете, – сказал парень. – Его в свое время чуть ли не весь город знал, как же – бесплатный цирк… Вернее, клоун без цирка. Кто ни увидит – помирает со смеху. Особенно если папахен еще не упился до того, чтобы не стоять, но в то же время слишком пьян, чтобы что-то соображать. Вспомнили?.. «Как тебя, мальчик, зовут? Жорой? Молодец! А твое имя, девочка? Лида? Умница! Прости ты мою душу грешную!»…

– Мухопад! – осенило Рика.

– Это его так все называли, – покосился на него парень. – А на самом деле – Ев Игнатович Талбанов… А меня Лент зовут.

– Очень приятно познакомиться, – чинно сказал Рик, у которого сразу отлегло от сердца. – Где трудиться изволите?

– Программист я, – отрывисто сказал Талбанов-младший. И сердито добавил: – Только не надо так изъясняться, Маврикий Павлович. Складывается впечатление, что вы нарочно передразниваете манеру папахена. Он ведь тоже, как надерется до положения риз, так начинает витийствовать наподобие аристократа девятнадцатого века… Поэтому-то и был смешон для всех. Над ним ржут всякие сволочи, а ему – хоть бы хны! Наоборот, хорошо: смотришь, лишнюю рюмашку нацедят от доброт!..

– Ну, и как он поживает? – рассеянно осведомился Рик.