Сеть Алисы

Вопреки вербовочным предпочтениям капитана Кэмерона, Эва оказалась единственной женщиной на курсе. Инструкторы относились к ней свысока и всегда вызывали отвечать последней, но она не роптала, ибо получала возможность оценить своих однокашников. Их было четверо, абсолютно разных. Именно это больше всего удивляло. На агитационных плакатах, призывавших в действующую армию, красовались крепкие, ладные пехотинцы, одинаково безликие. Это был идеал солдата: строй, батальон или полк крепких, абсолютно идентичных мужчин. А вот плакаты, приглашающие в разведку, поняла Эва, изображали бы совершенно разных людей, ничуть не похожих на шпионов.

Однокурсниками ее были дюжий бельгиец в седоватой бороде, два француза (один с лионским выговором, другой хромой) и худенький англичанин, пылавший нескрываемой ненавистью к гансам. Толку из него не выйдет, – рассудила Эва, – никакого самоконтроля. Не обнадеживал и хромой француз, при малейшей неудаче бешено сжимавший кулаки. А наука в том и состояла, чтоб с безграничным терпением освоить канительную работу с отмычками и шифрами. И еще обучиться тому, как изготовить невидимые чернила и прочесть ими написанное сообщение. Как рисовать карты, как прятать донесения – список был бесконечен. Бельгиец шепотом матерился, пытаясь пальцами-сардельками записать шифровку на клочке рисовой бумаги. А вот Эва быстро справилась с крохотными буковками, каждая не больше запятой, оттиснутой пишущей машинкой. Инструктор, сухопарый кокни, до этого ее почти не замечавший, усмехнулся и стал к ней внимательнее.

Можно ли всего за две недели стать другим человеком? – думала Эва. – Или вовсе не другим, а просто самим собой? Ее как будто опаляли на огне, слой за слоем отшелушивая все наносное, весь ненужный балласт, тянувший к земле. По утрам она, отбросив одеяло, вскакивала с постели, полная неуемной жажды к тому, что готовил новый день. И потом старательно выводила буковки на бумажных клочках, сноровисто ковыряла отмычкой в замке; когда впервые тот открылся, она испытала наслаждение несравнимо сильнее, чем от поцелуя с мужчиной.

Я создана для этой работы, – думала Эва. – Это мое.

Капитан Кэмерон навестил ее в конце первой недели.

– Как тут наша курсантка? – спросил он, без стука войдя в душную комнату, приспособленную под учебный класс.

– Очень хорошо, дядя Эдвард, – с наигранной скромностью сказала Эва.

Глаза капитана смеялись.

– Что отрабатываете?

– Сокрытие посланий. (Как вспороть манжетный шов, спрятать в нем скатанное в трубочку донесение, а потом мгновенно его достать. Тут требовались быстрота и ловкость рук, но Эве их было не занимать.)

Капитан присел на край стола. Эва впервые видела его в военной форме, которая ему очень шла.

– Где еще можно спрятать послание?

– Манжеты, подол, пальцы перчаток, – отчеканила Эва. – Разумеется, в прическе. Под обручальным кольцом, в каблуке ботинка…

– О последнем варианте лучше забыть. Говорят, фрицы разгадали трюк с каблуком.

Эва кивнула – мол, каблук отправляем в архив – и ловко сунула бумажную скатку под рубчик носового платка.

– Ваши однокурсники на стрельбище, – сказал капитан. – А почему вы здесь?

– Майор Аллентон счел это излишним для меня.

Не представляю женщину с пистолетом, – сказал он. Посему Эва осталась в классе, а однокашники ее, вооруженные револьверами «уэбли», побрели на стрельбище. Теперь их было трое – худенького англичанина отчислили, и он уехал, утирая слезы и сыпля проклятиями. Хочешь воевать – запишись в пехотинцы, – мысленно посочувствовала ему Эва.

– Я полагаю, вы должны научиться стрелять, мисс Гардинер.

– Вопреки распоряжению майора? – С первого дня Эва поняла, что Кэмерон и Аллентон друг друга недолюбливают.

– Идемте, – коротко ответил капитан.

Он повел ее не на стрельбище, а к песчаной косе вдали от суетного порта. При каждом шаге в вещмешке его что-то звякало. Ноги Эвы вязли в песке, ветер трепал ее тщательно уложенные волосы, но она не отставала. День выдался жаркий, хотелось скинуть жакет, однако уединенность с мужчиной, который вовсе не был ей дядей, уже выходила за рамки приличий. Мисс Грегсон и все конторские девушки единодушно меня осудили бы, – подумала Эва, но потом отогнала эту мысль, сняла жакет и осталась в блузке, решив, что если слишком уж заботиться о пристойности, мало чего добьешься на шпионском поприще.

На прибитой к берегу коряге капитан выстроил пустые бутылки, которые достал из вещмешка.

– Сгодится. Отсчитайте десять шагов.

– Может, больше? – Эва бросила жакет на поросший осокой пятачок.

– В реальной обстановке живая мишень вряд ли будет дальше. – Кэмерон сам отмерил дистанцию и достал пистолет из кобуры. – Это девятимиллиметровый «люгер P08»…

– Немецкое оружие? – скривилась Эва.