Сесиль умерла

Долгая пауза. Мегрэ рассматривает свою рюмку, вздыхает, отхлебывает глоток арманьяка.

И без всякого перехода:

— Ну, увидим!.. Дезире! Дайте счет, старина. Если сегодня я ничего толком не сделаю, виноваты будете вы и ваша жена… Но… С какой же целью этот грязный тип вошел в спальню Жюльетты? Помогите же мне, черт возьми, господин Спенсер! Подумайте, если мы найдем какой-то убедительный ответ на этот вопрос…

Спенсер Отс, как примерный секретарь, складывал письма с траурной каемкой, разбросанные на столе.

— А что это за меры предосторожности? — рискнул он спросить.

— Меры предосторожности?

Мегрэ нахмурился.

В самом деле, в одном из писем старая скряга упоминает о мерах, предпринятых ею против всех тех, кто домогается ее денег… Она не доверяла никому, даже своему бывшему любовнику.

— Хорошо ли вы позавтракали, господин Мегрэ? — спросила тщеславная Мелани, которая насчитывала среди своих клиентов немало знаменитостей и обращалась ко всем с материнской фамильярностью. — Я же вам списала как-то рецепт этого блюда для госпожи Мегрэ.

Она не пробовала его приготовить?

Комиссар не слушал ее. Рука его со сдачей застыла в кармане. Он уставился на фартук хозяйки с видом полнейшего недоумения и наконец произнес:

— Я все спрашиваю себя, почему погибла Сесиль…

Понимаете, господин Спенсер?.. Все остальное просто и поддается объяснению. Но Сесиль умерла и… Извините меня, Мелани… Мы прекрасно позавтракали. Спасибо, и, если у моего спутника не будет других впечатлений, он расскажет о вас у себя в Филадельфии…

Он был взволнован. На улице он не произнес ни слова и, дойдя до угла Орлеанского проспекта, поднял руку, чтобы остановить такси.

— На набережную Орфевр, и поскорее…

Дорогой он изменил решение.

— Поезжайте-ка сначала на Северный вокзал… К поездам дальнего следования… Оказывается, времени больше, чем я думал.

Были ли в том повинны петух в вине, божоле, прекрасный кофейный торт Мелани и старый арманьяк Дезире?

Так или иначе, но Спенсер Отс смотрел на своего плотного спутника со все возрастающим умилением. Ему казалось, что в течение нескольких часов он присутствует при непрерывном преображении. В своем мешковатом пальто, в сдвинутом на затылок котелке, с трубкой в зубах, комиссар как бы перевоплощался поочередно в каждого из гнусных, мелочных или трогательных персонажей драмы, которую ему поручено было расследовать.

— А жена его, может быть, сейчас уже рожает…

Лицо Мегрэ пошло красными пятнами, словно роженица была его женой… Мегрэ мысленно покачивался в вагоне поезда, сидя на месте Жерара между двумя жандармами. И он же вместе с Бертой дежурил у постели его жены. Он был в доме в Бур-ла-Рене, и его ноги покоились на обитой ковриком скамеечке старой Жюльетты. И он же находился в квартире этажом ниже, откуда месье Шарль мог слышать все, что происходило над его головой.

Когда машина попадала в затор на перекрестке, Мегрэ напряженно считал секунды, глядя на бледный диск электрических часов и на полицейского в накидке, с белым жезлом; комиссар наклонялся вперед, приподнимаясь с сиденья, словно хотел помочь машине, ускорить ее ход.

Они подъехали к Северному вокзалу минута в минуту, чуть не опоздав. На перроне теснилась кучка любопытных. Полицейский покрикивал на них:

— Проходите!

Два жандарма подталкивали впереди себя худого молодого человека — на его брюках налипла глина, плащ был разорван, он судорожно сопротивлялся, несмотря на наручники, словно лошадь, рвущая удила. Возбужденный, озлобленный Жерар являлся в глазах зевак прямым олицетворением настигнутого наконец преступника.

Когда он увидел комиссара, губы его дрогнули:

— Верно, считаете себя большим хитрецом?

— Вот сюда, в такси, господа, — сказал Мегрэ жандармам, показав им свой жетон.

Жандармы не заставили себя просить. Они совсем запарились. Всю дорогу они боялись, как бы их пленник не выбросился из поезда.

— Держу пари, что никто и не подумал позаботиться о моей жене!

Глаза его наполнились слезами, но он не мог утереть их из-за наручников.

Глава 3

— Из какой вы части?

— Из Феньи, господин комиссар.

— Вы можете вернуться поездом в пять часов семь минут. Вы, наверное, предпочитаете ночевать дома, а не в Париже? Ну-ка, ребята, давайте мне ваши бумаги!

Мегрэ остановил такси на углу улицы Лафайетт. Прохожие, шагавшие по тротуару, наклонившись вперед, с трудом удерживая зонты под сильными порывами ветра, бросали любопытные взгляды на их машину. Комиссар разложил документы на коленях и подписал их. Жандармы вышли из такси и тут же скрылись в ближайшем баре.

Тогда Мегрэ опустил стекло, отделявшее их от шофера, что-то сказал ему вполголоса и потом, когда машина тронулась, вытащил из кармана ключик и освободил Жерара Пардона от наручников.

— Вы доставите мне удовольствие, если будете держаться спокойно, понятно?.. Еще дюжина-другая таких невиновных, как вы, и придется утроить штат криминальной полиции…

Жерар, смотревший на бегущие мимо парижские улицы, словно не видел их несколько лет, вздрогнул и впился своим подозрительным взглядом в комиссара.

— Почему вы говорите о невиновных?

Мегрэ не мог сдержать улыбки: