Сержант Жора Штык

— Ну, можно и так. От этого ничего не изменится. Но лучше ты скажи, какой на ней сегодня красивый костюм, или платье. Жалко в коридоре плохое освещение. Пригласи зайти в комнату, где больше окон, чтобы рассмотреть всю красоту её одежды. В которой Принцесса, несомненно, самая обаятельная и привлекательная девушка во дворце. Или как ты сам говоришь: Будь проще и народ к тебе потянется. Просто ей скажи: — Ярослава, светило моей души, пришло время делать детей!

— А если она откажется?

— Она, Жора, не дура. Получить от тебя ребёнка — это её задача минимум, стать третьей женой — задача максимум.

— А что ты так за неё переживаешь?

— Жора, она в моём отделе работает. После того, как ты начал выполнять государственные обязанности с немками и римийками, у неё все мысли только о сексе и крутятся. По-моему, она ревнует.

— Ну а зачем мне ревнивая жена?

— Привыкнет. Я тоже ревную, и Эля. Нам неприятно, что ты посторонних девиц осеменяешь, ладно бы какая родня была. А так неизвестно кто.

— Я не сам такой договор о союзничестве подписывал.

— Поэтому мы и молчим в тряпочку. А Ярослава, считай, почти своя. Уже прижилась во дворце.

— Так мне теперь что, всех во дворце окучивать?!

— А сколько там осталось? — подколола Машка, сделав характерный жест кистями, как будто держала у груди крупный арбуз. — Четыре мага, две художницы и двадцать рейнджеров, наёмную прислугу я не считаю. Остальные все с животами ходят.

На этом и расстались. А Жора задумался. Вскоре появятся дети, а бабы из дворца сваливать не собирались. У каждой по комнате, на всём готовом, правда Фериэль гоняет их каждый день, хотя уже не положено. Но привыкли в армии в казарме жить, вот и здесь кучкуются. Хотя каждая свободно может дом купить, хоть в Ярцеле, хоть в столице. У амазонок закон суров: беременных в бой не брать, после трех месяцев беременности в строй вообще не ставить. Для вынашивания и воспитания ребёнка после трёх месяцев беременности оклад увеличивался в два раза, но не менее пяти золотых в месяц. Если учесть, что рядовой амазонке в месяц платили один золотой, то по деньгам беременная выигрывала в пять раз. Но не деньги волновали Принца, деньги — мелочь, хотя дворцовые телохранители получали в четыре раза больше, чем обычные амазонки. Через пару месяцев телохранители из элитного отряда ловцов будут уже никакие, с животом не побегаешь. Нужно думать о новых. Хорошо хоть две наружных охранных сотни работают. Но и туда, если посмотреть, уже тоже нужно десятка два добавлять. Поразмышляв, Жора решил добавить взвод миномётов. В городе вполне могут пригодиться. Четыре старых арилёта есть в охранных сотнях, двигатели правда можно на новые поменять. Два новых разведывательных аппарата есть у них с Элей. Для наружной охраны дворца и сопровождения вполне хватит. А вот насчёт телохранителей надо с Элей и Фериэль посоветоваться. Выселять их из дворца вроде неудобно, они все носят его детей, но новых телохранителей разместить негде. Хоть пристройку какую-то строй для казармы. «А что, это идея!» — подумал сержант.

Жору отловили через три дня после разговора. Он шел к Леосан, на пункт связи, где стоял связной артефакт. Было двадцать восьмое число второго месяца осени, к двадцать седьмому должны были передать стандартные сведения по контрразведке «Смерш» из всех городов и полков, где были назначены начальники контрразведки. Леосан складировала все магограммы с пометкой «Смерш» в отдельную папку, а Жора после ознакомления подшивал в отдельные дела, поскольку значился начальником контрразведки Элистана, он собственно эту организацию «Смерть шпионам!» и создал. Сейчас «Смерш» уже работала как часы, практически уничтожив всю разведку нагов на территории страны. Служба считалась почётной и денежной. Почетной — по тому, что вылавливать вражеских магов — это опасно! Рядовым оклад увеличен вдвое, магам — минимум на десять золотых.

Подходя к жилью Леосан, Жора услышал плач из-за приоткрытой двери. Напротив, были комнаты принцессы Ярославы. Жора как-то не сообразил, что на все двери наложено заклятие гашения шумов и звуки из комнаты могли раздаваться только если дверь приоткрыта. Он и заглянул. У него во дворце никто никогда не плакал.

На диване рыдала Ярослава, оплакивая свою судьбу и такого непонятливого Принца, которого она любит всем сердцем.