Серый прилив

Второй взгляд. Медик. Тот, что «дорос» до старшего командора. Высокое звание съело в нем профессионала, как сказал бы Балу. Этот взгляд не был недружелюбен, не был тягуч. Но равнодушие зачастую куда хуже любого недружелюбия. Вот эту жизненную истину Джокт успел постичь сам. Оставалось только удивляться, зачем медик вообще смотрит на Джокта?

А вот третий взгляд был подобен цепкой хватке хищника. Неожиданно Джокт понял, что истинный облик особиста проявился не там, где он дружелюбно уступил просьбе другого медика, занимающегося разработкой индивидуальных аптечек. Все эти ленивые потягивания, приглашение на кофе остальных участников комиссии, а после — прощание с Джоктом, немножко яда в словах и обещание всенепременно раскопать какие-то дополнительные данные. Все это не являлось истинным обликом. Даже сейчас Джокт не мог решить, что по-настоящему выражает взгляд офицера особого отдела. Но только поначалу. Потом он понял и это: особист внимательно, с напряжением, изучал лицо Джокта, надеясь поймать какой-то неуловимый момент. Тот самый, что выделил Джокта среди тысяч других пилотов. Ведь авизо шел сквозь Прилив!

— Это никак не проявляется, — хлопая ресницами, сказал Джокт, нарушая общее молчание.

Медик-командор и адъютант не отреагировали, а вот особист вздрогнул. Еще бы! Умение читать чужие мысли не может быть полным без способности скрывать свои собственные. И особист явно не ожидал такой проницательности от Джокта, потому и вздрогнул. Он понял, что его намерения раскрыты, но отнекиваться и переспрашивать, что имел в виду Джокт, не стал.

— Совсем-совсем никак?

— Абсолютно. Нет никакого предчувствия, никаких ощущений. Просто в Приливе возникает рисунок, в котором я могу разглядеть четкий силуэт звездолета. А потом — звук. Вот только тогда возникают ощущения, — Джокт передернул плечами и уточнил, — очень и очень неприятные. Как будто кто-то трогает изнутри позвоночник... Не могу передать, потому что мне не с чем сравнивать. Тем более что у меня пока небольшой опыт по встречам в Приливах. Всего два контакта...

Тут особист вздрогнул второй раз.

— А второй контакт... Больше ничего не происходило? Такого, чего не было при первой встрече?

Джокт задумался, и во взгляде собеседника тут же промелькнула опасная подозрительность.

— Я не знаю, можно ли это назвать чем-то особенным, просто...

Напрягся особист, напрягся адъютант, только медик остался прежним, и Джокт понял почему. Его наверняка отправили в Крепость соблюсти формальности, оторвав от какого-нибудь важного дела, например составления графика поставок биопротезов в Крепость «Африка», штурмовые группы которой несли большие потери. Или от другого канцелярского занятия. То, что это действительно являлось формальностью, было несомненным. Потому что если бы Джокту потребовалась помощь, навряд ли ее мог оказать старший командор, давно забывший, как пользоваться ремкомплектом. И наверняка их встреча первая и последняя, о чем медик знал, а в штабе с Джоктом будут вести беседы и обследования другие специалисты медицинского управления, у которых нашивки на шевронах поменьше...

— Просто первый раз я увидел один корабль. Сегодня их оказалось несколько, и, может быть, поэтому зов стал сильнее.

— Зов? Почему ты назвал это зовом? — тут же отреагировал офицер особого отдела.

Джокт прикусил язык, поняв, что со словами ему нужно обращаться намного осторожнее и что они могут дорого обойтись ему при случае.

— Я не знаю, как еще это назвать. Звук, зов, голос. Оба раза было такое ощущение, будто кто-то прямо над ухом повторяет одно и то же: «Ом, Ом, Ом!» И больше ничего.

— Тебе не показалось, будто кто-то зовет тебя по имени? — наполовину все также отстраненно, наполовину со слегка пробудившимся интересом спросил командор-медик.

— Нет, они больше ничего...

— Кто — они? — опять особист, и опять Джокт мысленно огрел себя по затылку.

«Вот балда! Сам же нарываюсь!»

— Ну галлюцинации или кто-то, или что-то... Не может же звук существовать сам по себе? У любого звука должен быть источник. У акустика, например, имелся прибор, излучающий низкочастотный сигнал, такой сигнал невозможно услышать. А в Приливе я дважды слышал одно и то же.

— Этот звук? И только?

— Да. Только этот звук. Если бы меня кто-то назвал по имени или к непонятному слову добавилось хоть одно уже понятное, я... я бы умер, наверное, от страха. Не потому что трус, такова сила воздействия. Сегодня видение длилось дольше, и я рассмотрел... Они огромные, эти звездолеты, как блокадопрерыватель, а ведь угловые размеры того же «Кирасира»...