Серый. Мир

В глазах резко потемнело, и я очнулся, судорожно хватая ртом воздух. Сердце колотилось в груди, как рыба, выброшенная на берег. Не смотря на холодный воздух и то, что я был без верхней одежды, всё моё тело горело жаром, а по лицу стекали крупные капли пота. Вот так прогулка, в бестелесном состоянии, чувствовал себя так, как будто разгрузил, в одиночку, двенадцатиметровую фуру.

— Серый ты как? Что случилось? Выглядишь хреново — в гроб, и то краше кладут, — зачастил вопросами Жук.

— Всё нормально. Дай руку, помоги встать, — поднявшись на ноги, я с трудом смог надеть на себя бушлат и шапку, руки затекли и не хотели слушаться.

С трудом, передвигая замершие ноги, мы с Жуком пошли в сторону отдыхающих солдат. Нас встречали, молча, среди бывших каторжан было очень мало тех, кто служил в рядах советской армии. Народ в своей основной массе, был тяжёлый, гниловатый по натуре был контингент. Очень многие из них попали на каторгу за дело. Были среди них и убийцы, и насильники, и просто опустившиеся на дно жизни элементы, которых продали на каторгу за долги. Им идти на штурм, ой как не хотелось. Но, что делать, если от этого зависела их жизнь? Ночи в горах очень холодные, запасов пищи у нас нет, броситься в бега не получится. Чтобы выжить, надо захватить Улей. Чтобы захватить Улей, надо убить всех находящихся там терронов, без этого никак. Вот такая арифметика жизни!

Морозов добился некоторых успехов в плане дисциплины отряда: он смог построить их в две шеренги, результат, конечно не ахти какой, но хоть что-то. Как говорится — с паршивой овцы, хоть шерсти клок!

— Танкист, на, получай оружие, — обрадовал я пулемётчика, протягивая ему свой автомат. — Храни его, как девственность младшей сестры!

— А, зачем мне ещё и автомат, мне и пулемёта хватит? — удивлённо спросил Круглов.

— А затем, что пулемёт я забираю себе, — широко улыбаясь, произнёс я. — Мне с пулемётом, шороху наводить, среди терронов легче будет. А ты — горе-водитель, назначаешься заместителем командира первого взвода, ну, в общем, с Жуком пойдёшь в одной группе.

— Понятно, — уныло произнёс Круглов.

— Накидай мне осколочных гранат, штук тридцать, — я протянул Жуку свой вещмешок. — И запасные банки, с патронами к «дехтярю», туда же добавь.

— Ты решил в героя поиграть? — хмуро спросил подошедший Игнат.

— Ага! Нужно же как-то самоутвердиться в коллективе, — ответил я. — Не бойся, я живучий. Это вы смотрите, не потеряйтесь по дороге.

Морозов ничего не ответил, лишь неопределённо пожал плечами и отошёл к своим подопечным.

Взвесив на руке вещмешок, я обречённо вздохнул, тяжело, блин! Весу в нём было, килограмм тридцать. Ещё бы, там одних «лимонок» — тридцать штук. Если каждая весит — шестьсот грамм, то в тридцати штуках общего веса, восемнадцать килограмм. Плюс — фляга с водой, два снаряжённых патронами барабана «ручнику» Дегтярёва, каждый по сто патронов, а это ещё пять килограмм, плюс — патроны к кольту. Ну и так, по мелочи. Я бы гранат взял ещё больше, уж очень это вещь в хозяйстве хорошая — граната Ф1, или как её называю в народе — «лимонка».

«Лимонка» является наиболее могущественной из всех ручных гранат по убойному действию осколков и самой удобной в обращении. Рёбра на её корпусе — черепахе — существуют совсем не для разделения на осколки, как принято думать, а для «ухватываемости» в ладони, для удобства удержания и возможности привязки к чему-либо при постановке на растяжку в качестве мины. Корпус гранаты Ф-1 отлит из так называемого «сухого» чугуна, который при взрыве бризантного (дробящего) заряда раскалывается на осколки размером от горошины до спичечной головки, неправильной рваной формы с рваными острыми краями. Всего таких осколков образуется до четырёхсот. Форма корпуса выбрана именно такой, не только для удобства удержания. До сих пор никто не может объяснить почему, но при взрыве «лимонки» на поверхности земли разлёт осколков происходит преимущественно в стороны и очень мало — вверх. При этом трава «выкашивается» полностью в радиусе трёх метров от места взрыва, сплошное поражение ростовой цели обеспечивается в радиусе пяти метров, на дистанции десяти метров ростовая цель поражается 5–7 осколками, в пятнадцати метрах — 2–3 осколками.

Поэтому на близких дистанциях от взрыва не спасёт бронежилет — осколками посечёт руки, ноги, лицо. Именно на это и делается расчёт, ведь каждый террон носит на себе созданный природой бронежилет — костяные наросты и пластины.

Даже маленький осколок, попавший в шею, равносилен смертельному приговору. Проникающее убойное действие мелкие осколки сохраняют до 100 метров, крупные — до 250 метров. В замкнутых помещениях помимо массы рикошетирующих беспорядочных осколков ударная волна этой сильной гранаты сама по себе вызывает контузию и выводит из строя. Бронежилет при этом тоже бесполезен.