Серый. Мир

Что-то, толстый Хохол совсем не был похож на человека, вернувшегося с каторги, отбыв там десятилетний срок. Вот, на отожравшегося сметаной кота, он был похож. Весь такой круглый, лоснящейся и довольный жизнью.

— Я и сам не знаю, как это у него получается, — пожав плечами, ответил Жук. — Но, в определённых кругах давно ходят слухи, что рудники в Драконьих горах, не совсем обычная каторга.

— Это, уж как-то, я и сам понял!

— Серый, глянь, в ту сторону. Видишь к Хохлу, два молодчика подошли, и в нашу сторону глазками зенькают? — прошептал Жук. — Это пристяжь, из свиты Угла. А это значит, что у меня проблемы.

— У нас проблемы, — поправил я Жука. — Не боись Жучара, решим мы эти проблемы. Что за хрен с бугра, этот Угол?

— Угол — последний из могикан, вор в законе. Попал в этот мир ещё в первую волну переселения, сразу после Отечественной войны. Он с торговым союзом, что-то там не поделили, и решил отсидеться на каторге. А я, ему теперь денег должен. Ну как должен? Я тут, попробовал поработать контрабандистом, но меня приняли пограничники и товар конфисковали.

— А, что тащил, если не секрет? — вяло поинтересовался я.

— Кристаллы, для магических амулетов — грустно ответил Жук. — Из земли клана Горной Княжны, через Серые Пустоши, в территории контролируемые казаками.

— Ну, ты и дурила, — засмеялся я. — Кто ж тебя надоумил, таким маршрутом идти?

— Люди Угла и подсказали, кто ж ещё? — насупившись, из-за того, что я его обозвал, ответил Жук. — Ну, это всё лирика. Дела давно минувших лет.

— Как думаешь, что Угол предпримет в отношении нас? — спросил я на всякий случай, хотя приблизительно и сам представлял, что пряниками нас кормить никто не будет, а вот огрести по самое не балуй, можно с вероятностью в сто процентов.

— А, что тут думать, водку с ним пить, точно не позовёт. Ближе к ночи, кто-то из его подручных позовёт в тот барак, где тусуются воры, ну а там устроят «правиловку».

Я посмотрел в сторону двух парней, что стояли в обществе Хохла и понял, что медлить нельзя. Надо сейчас перехватывать инициативу. Если ещё потянуть время, то можно и головы лишиться. Нельзя дать противнику время на обдумывание ситуации.

— Даймон, когда я войду в барак, за вот теми двумя парнями, надо будет ускорить мою реакцию и увеличить силу в несколько раз, — обратился я к своему внутреннему помощнику. — Справишься?

— Конечно!

А вот, мне интересно, сколько внутри барака окажется бойцов противника? Пять? Шесть? Десять? Хотелось бы, чтобы не очень много. А, то даже с суперреакцией и мегасилой всегда есть шанс пропустить заточку в спину, от незамеченного в свалке противника.

— Жук, как думаешь, а сколько сейчас в бараке людей из свиты Угла?

— Думаю, что не больше двух — трёх, — немного подумав, ответил Жук. — Сейчас день, и все лишние и не особо приближённые находятся на улице. Внутри, только ближайшая свита, те, кому по статусу положено быть рядом, с его величеством вором в законе. Ну, может ещё пара «торпед». Хотя, ты знаешь, судя по комплекции, именно «торпеды» Угла сейчас с Хохлом о нас «базарят».

— Слушай сюда, Жучара. Заходим внутрь и действуем по обстановке, если рядом с Углом, окажется мало народу, то валим этого вору, если народу будет много, то попытаемся договориться. Понял? Всяк лучше начать первым, чем ждать, пока за тобой придут.

— Помирать, так с музыкой!

— Рано помирать. Умрёшь только тогда, когда я скажу. А сейчас дело надо делать. Всё, салага, разговорчики отставить, пошли. И смотри в оба, твоя задача — держать мне спину.

Быстрым, уверенным шагом я прошёл через весь двор и зашёл внутрь барака, следом за теми, двумя, кто рассматривал нас с Жуком, в компании предателя Хохла. Благодаря, своим новым сверхспособностям, я смог сохранить зрение, войдя в слабоосвещенной помещения с залитого обеденным ярким солнцем улицы.

Длинный барак был погружён в сумерки, маленькие грязные окошки давали очень мало света, да плюс ко всему, их ещё и завесили дырявыми тряпками. Свет, внутрь барака проникал только через дыры в занавеси и через щели в неплотно пригнанных досках деревянных стен. Барак был похож на длинную тёмную кишку, шириной всего шесть метров и длинной метров тридцать. Схожесть с кишкой придавала не только форма помещения, но и запах, который тяжёлым смрадом нечистот и испражнений давил на всякого, кто сюда входил. Вдоль стен стояли грубо сколоченные низкие нары. Нары были широкие, метра три шириной, видимо предполагалась, что пересыльные каторжане будут спать на них вповалку, по четыре-пять человек, так и место можно экономить, да и спать так, должно быть теплее. Между нарами были узкие проходы, всё должно было экономить свободное пространство. Согревали барак с помощью двух печек-буржуек, которые стояли в центре, напротив друг друга.