Серый. Мир

Эх, всё, как всегда, для посторонних казаки единый сплочённый организм, а если заглянуть внутрь, то видишь, что внутри организма протекают болезненные процессы. Нет, настоящего единства внутри казачьего организма. Казаки были одни из первых, кто начал массово заселять этот мир, это было ещё в двадцатых годах, когда по просторам старой Российской Империи бушевала Гражданская война. И вот, эти первые поселенцы, принёсшие в этот мир свои устои и традиции. Они, не избалованные комфортом и техническим прогрессом конца двадцатого века, не всегда находили общий язык с теми, кто пришёл в этот мир в конце двадцатого, начале двадцать первого века. Открытой конфронтации не было. Пока! Но, умные люди понимали, что первые казаки, которые себя называли «родовые казаки», не смогут никогда принять в свои ряды недавно пришлых, которые себя называли, то же, казаками. Ведь современное, российское казачество, образца девяностых — двухтысячных годов, больше похоже на клоунаду и театр абсурда. Пока конфронтации не было, у «родовых» казаков были свои военные подразделения, у обычных, или как они себя называли «строевые» казаки, были свои подразделения. Столицей родовых казаков был — Краснознаменск, столицей строевых казаков был — город Плужник, который находился на территории Торгового клана. Но поскольку, службу по охране Драконьих гор, оба вида казаков несли одновременно, то в Краснознаменске, который был ближайшим к Драконьим горам большим поселением, строевых казаков хватало с головой.

— Руки, за спину, — приказал мне, второй, молодой боец, доставая из кармана наручники.

Я засунул руки за спину, и подошёл к вошедшим, один за шёл ко мне за спину, и защёлкнул мне на запястьях, стальные кольца наручников.

— Давай, шагай за мной! И смотри мне, без выкрутасов! — прорычал мне на ухо есаул.

Так мы вчетвером и вышли из камеры, впереди есаул, я за ним, а за мной оба молодых бойца. У есаула, из оружия были — пистолет ТТ и сабля, у молодых казаков были СКСы. Если бы мне захотелось совершить побег, то при таком раскладе можно было бы попробовать, вояки, из этих ряженных, так себе, сразу видно, те, что шли сзади, даже не удосужились, дослать патроны в патронники, а есаул пока из кобуры выцарапает пистолет, его раза три успеют убить. Видно, что служба у них здесь не пыльная, расслабились.

Прошли мы через весь двор и остановились возле, непонятного деревянного сооружения, которое чем-то напоминало пыточную дыбу.

— Давайте, сынки! Вяжите этого злодея, — есаул отошёл на пару шагов назад и вытащил пистолет, снял его с предохранителя и направил его в мою сторону.

— Это, чего вы задумали? — произнёс я, первые слова за это утро.

Мне, что-то очень не понравилось это деревянное сооружение, да и взгляд у есаула, был какой-то плотоядный. Глаза вон как блестят, предвкушает, что-то гад. Я, только хотел лягнуть нагой ближайшего ко мне охранника, но тут он отпрыгнул в сторону, в голове у меня взорвалась граната. В глазах потемнело, и я потерял сознание.

Очнулся я, от чувства, будто, в моей голове, висит целая колокольная звонница, и сейчас на ней проходит соревнование на самый громкий звон. В висках стучало так, что было больно даже думать. Именно, в такие моменты жалеешь, что очнулся от беспамятства, уж лучше бы и дальше продолжал валяться в отключке. С трудом открыв глаза, я тут же зажмурился, от яркого света, бьющего в глаза. Я чувствовал, что лежу на бревне, а мои руки и ноги связаны, так крепко и туго, что я совершенно не чувствую их. Звон в голове неожиданно стих, я облегчённо выдохнул, сквозь плотно сжатые губы. И вдруг, острая боль пронзила плечо и левую половину груди, мой громкий крик разнёсся над тюремным двором, в нос ударил острый запах сгоревшей плоти, и я опять погрузился в тёмную пучину беспамятства.

Во второй раз, я очнулся от ощущения холода. Жуткого холода. Своего тела я практически не чувствовал, меня била крупная дрожь. Руки и ноги были свободны, кое-как я подтянул ноги к груди, попробовал свернуться в позу эмбриона, но тело совсем затекло и не слушалось. Осмотревшись вокруг, увидел, что лежу в тёмном помещении, на бетонном полу, куртки и свитер на мне нет, я был только в штанах, носках и майке. Майка на мне была разорвана и в двух местах прожжена, а на коже были два больших ожога, один на плече, а второй на груди. Ожоги были в тех местах, где раньше были татуировки, которые мне сделали, чтобы я был похож на Василия. Интересно, зачем им это понадобилось? Казалось бы, казаки, должны с уважением относиться к своим знакам различия, а родовые татуировки — были именно такими знаками различия. А здесь, такое пренебрежение к традициям, ведь явно старались убрать именно татуировки, причём, не, просто вывести, а именно выжечь, чтобы и следа не осталось.