Серый. Мир

— Пётр, ты не забыл, что это лично мои камни и травы? — сухо ответила целительница.

— Ну и что, что нашла их ты, но тратить их на чужака, я не дам! — великан, коротко размахнувшись, влепил кулаком в бревенчатую стену бани. Стены содрогнулись, как будто в них попал снаряд.

— Эй, поосторожней! — запричитала старуха. — Ты, бугай окаянный, ещё мне баню развали. Размахался, своими кулачищами.

— Этот чужак, как ты выразился, может спасти моего сына, заменив его собой на каторге, — парировала Клавдия. — Или ты хочешь сказать, что мой сын — тоже чужак?

— Не хочу я такого сказать. Чего ты начинаешь? Сын, твой не чужак, это и ежу понятно. Помощь, может, какая нужна? — явно смутился великан.

— Всё, что нужно у меня есть, всё зависит, от того переживёт он эту ночь или нет, — сказала Клавдия. — Вон, баба Нюра, мне поможет. А, ты Пётр иди, не надо тебе на это смотреть.

Большой человек Пётр, вышел, а на пороге возник Митяй с большой холщевой сумкой в руках, он подошёл к столику и начал выкладывать на стол, всё, что было в сумке. Клавдия начала рисовать мелом на полу, какие-то символы.

— Митя, запомни: когда мы закончим, баньку придётся сжечь, — громко, так чтобы услышала и баба Нюра, сказала Клавдия. — А сейчас, иди, запарь травы.

— Как, это баньку сжечь? — удивлённо ахнула вредная старуха, — Клавка, ты с ума сошла, не дам баню жечь!

— Баб Нюра, успокойся, сын вернётся, он тебе новую баню поставит, лучше старой, так, что ты ещё и в выигрыше останешься — устало произнесла Клавдия. — Всё, хватит говорить, пора начинать!

Всё, что дальше со мной происходило, я помню урывками и очень смутно. В начале, моё тело стащили на пол и расположили его в центре рисунка нарисованного мелом на полу. Клавдия взяла у меня из вены кровь, и с помощью этого же шприца, полила лини рисунка моей кровью, потом я потерял сознание. В те моменты, когда сознание возвращалось ко мне, мне казалось, что моё тело стало невесомым. Нет, не так, тело осталось лежать на полу, а я парил над ним, как воздушный змей, парит в потоке восходящего горячего воздуха, так и моё сознание парило в потоке энергии, которая наполняла внутреннее пространство старой бани. Хотелось взмыть выше, лететь быстрее, а не парить на одном месте, но что-то меня держало, как воздушного змея держат за натянутую бечёвку, так и мне что-то мешало оторваться от моего тела и взмыть в потоках восходящей энергии. Но даже этот, небольшой полёт, давал ощущение свободы. Безграничной свободы, как будто я стал частью чего-то огромного и светлого, всё вдруг встало на свои места. Я понял, что должен делать и для чего существую. Мне нужно только одно, ощущать стремительную силу потока, быть частью его. Пусть хоть маленькой частичкой, пусть такой медленной и неуклюжей, но лететь, стремиться, вперёд, быть частью целого. Поток, вдруг, как то резко, рывком, стал быстрее, а я поднялся ещё выше, почти под потолок бани. Тёплые струи энергии наполнявшие каждую клеточку моего сознания стали горячими, вначале это было приятно, но становилось всё горячее. А, потом пришла боль. Боль! Я всё также продолжал лететь вперёд, но поток вокруг меня, был уже не тёплым, как божественная нега. Нет, теперь он был, подобен огненной лаве. Он был до того горячим, что на какое-то мгновение, мне показалось, что на самом деле он обжигает не огнём, а холодом. Жутким холодом, как из космоса, когда мгновенно замёрзшее мясо начинает отваливаться от костей.

Яркая вспышка, и темнота. Нет больше потока. Боли тоже нет. Есть только темнота и пустота. Я всегда знал, что у пустоты, обязательно чёрный цвет. Чёрный-чёрный. Чернее ничего быть не может. В этой пустоте, я окончательно и растворился. Я перестал быть собой. Я сам стал пустотой. Я умер.

Когда я открыл глаза, то в начале, даже не понял, что передо мною. Как будто я смотрю на кусок дерева через увеличительное стекло: вот видны древесные волокна, а вон там, с краю этой деревяшки, видны следы пребывания древоточца, всё настолько было крупным, что казалось, что кто-то, просто увеличил, обычную деревянную доску в сотни раз. Я попытался пошевелить рукой, мне хотелось пощупать, то, что я вижу, может, я просто сплю и это сон. Резкая боль в руке, заставила меня сморщиться, а когда я опять посмотрел перед собой, то видение прошло. Я лежал на кровати и надо мной был обычный дощатый потолок, который есть в любом крестьянском доме. В целом, я чувствовал себя нормально, присутствовала общая слабость, но голова была ясная, и особо ничего не болело, только рука сильно затекла и пульсировала от того, что я ей начал шевелить, по жилам побежала кровь.