Серые пчелы

– А что такого? – Сергеич пожал плечами. – Электричества же у них не было! Я у себя в селе тоже ими вечера подсвечиваю. У нас света уже третий год, как нет!

Следователь обернулся. На икону Богоматери, на стене висящую, посмотрел.

Сергеич нервно слюну сглотнул. Тоже на икону взгляд поднял, а потом на портрет президента российского, что справа от иконы висел, глянул.

Трифонов-Грифонов вытащил из ящика стола несколько листов бумаги и ручку. Сдвинул бумаги в сторону, чтобы место перед посетителем расчистить.

– Пишите! – сказал. – Все, что вы мне рассказали, только с подробностями.

Запыхтел Сергеич над бумагой.

– Ничего, если ошибки будут? – поднял взгляд на следователя.

– Ничего, исправим, если что!

Минут двадцать у пчеловода ушло на письменный пересказ этой истории. Следователь сидел терпеливо, ожидал. Потом взял в руки, перечитал три листа бумаги, исписанных неровным почерком.

Вышел с ними из кабинета, ничего не сказав.

Сергеич решил, что тот за Бекиром пошел. Вот сейчас приведет его и отпустит.

Но минут через пять он один вернулся: и без бумаг, и без Бекира.

– Можете идти, – сказал безразлично.

– Так мне что, парня на улице подождать? – спросил Сергеич.

– В каком смысле? – Глаза следователя округлились.

– Ну вы же его отпустите? А я на машине, как раз домой подвезу…

Следователь удивленно головой мотнул.

– Странный вы какой-то! – проговорил после паузы. – И зачем вам в чужие дела лезть? А? Вы думаете, что на этом Мустафаеве одни свечи висят? Он парень резвый! Два года на чужой машине без доверенности ездил, представителям власти хамил…

– Так это ж машина отца! – вставил Сергеич возмущенно. – А отца убили! Вы же знаете!

– Машина на отце, отец доверенность сыну не давал. Сын два года российские законы нарушает!

– Так а как убитый может доверенность дать? – развел руками пчеловод, глядя на следователя, как на идиота.

Следователь словно прочитал его мысли. Глаза злостью сверкнули.

– У вашего татарина теперь только два пути, – сквозь зубы, выражая всем своим лицом презрение к собеседнику, выдавил из себя представитель российской законности. – Или в тюрьму, или в армию! Если умный, то пойдет в армию. Там его научат власть уважать. Или хотя бы бояться. Если не умный, то…

Следователь не договорил. Словно решил, что хватит с его собеседника уже сказанного. Много чести для него будет, если он еще хоть слово произнесет!

– Так что мне его матери передать? – уже тише, испуганно спросил Сергеич.

– А что хотите, то и передавайте, – отрезал следователь. – Вы же здесь вообще иностранец, и, – он вернул визитеру синий украинский паспорт с вкладышем, – и если через одиннадцать дней не покинете территорию России, то вас тоже сюда привезут. Только не в кабинет, а в камеру!

По дороге в Албат Сергеич то и дело поглядывал на Айше. Думал: сказать ей или не сказать? Пока думал, ничего не говорил, да и она ни о чем не расспрашивала. Вообще сидела смирно и напряженно, словно боялась его. Так в поселок и въехали.

Айсылу, узнав от Сергеича подробности разговора со следователем, едва сдержала слезы.

– Сломать нас хотят, – сказала негромко. – У соседей сына в армию забирали, но они его выкупили. Родственники деньгами помогли. Теперь он в Чернигове… В университете учится…

Айсылу замолчала, поднялась из-за стола, вышла в кухню. Сергеич поднял голову, на горящую люстру посмотрел. Потом, словно спохватившись, обернулся к трюмо. Там по-прежнему горела стеариновая свечка.

– Может, вы выпить хотите? – спросила хозяйка, вернувшись в комнату с тарелкой бутербродов.

– А вы разве пьете? – с сомнением спросил Сергеич.

– Нет, но в доме есть.

Он кивнул. Айсылу поставила на стол рюмку, в руках у нее появилась початая бутылка водки. Наполнила рюмку и бутылку унесла.

Сергеич протянул руку к бутербродам. Он уже так привык к домашним лепешкам, которые то тут ел, то на пасеке, когда Бекир ему из дому гостинцы съестные привозил. А тут вдруг белый хлеб, сыр?

– Сил нет, – заметив, как гость бутерброд рассматривает, выдохнула Айсылу. – Никаких сил нет… Остались бы с Айше вдвоем…

– Ну, может, и Бекира сможете выкупить? – предположил Сергеич. – Если соседского парня смогли!..

Она пожала плечами.

– Я о другом хотела попросить, – посмотрела в глаза гостю более сосредоточенно. – Мне бы Айше отсюда отправить.

– Куда?

– К вам… У вас лучше.

– К нам? – перепугался Сергеич и посмотрел на Айсылу, как на сумасшедшую. – У нас стреляют, электричества нет!

Он занервничал, почувствовал, как рука с бутербродом задрожала, и бутерброд задрожал. Он откусил, левой рукой рюмку взял, поднес быстро ко рту, чтобы не расплескать, одним глотком выпил.

Пожевал бутерброд и показался ему вкус белой булки странным.

– Это с пекарни, что на кладбище? – спросил.

– Другой у нас нет, – ответила Айсылу. – Завтра я лепешек напеку. Завтра дождь обещали…

– Можно еще рюмочку? – попросил пчеловод.

Хозяйка поднялась, принесла бутылку, наполнила его рюмку и снова бутылку унесла, на кухню.