Сервер и дракон

В жизни темных кораблей, как и в жизни любых послов, всегда наступает период сомнений. Пока нейтралино темной материи взаимно уничтожаются в голодном сердце Чоун-привода, все приближая скорость корабля к скорости света, сам корабль не может перестать думать – достоин ли его груз Сети и Контролера? Что, если дар, который он несет, данные, кропотливо собранные из электромагнитного эха молодых цивилизаций и теплых инфракрасных снов сфер Дайсона, информация, записанная на тонны перекрученных нитей ДНК, в каждом грамме которых содержатся петабайты данных… что, если это всего лишь записка в бутылке, которую однажды подберет рыбак на неизвестном берегу, подберет – и выбросит, сочтя бессмысленной?

И поэтому, пока безжалостная рука Лоренца не сжала корабельные часы так, что с каждым движением стрелок минуют эоны времени, пока звездный взгляд Вселенной не стал единственным, сверкающим, синеватым глазом судии, корабль роется в своей памяти и пытается нащупать паттерн, который сумеет избежать голодной энтропии.

За тысячелетия пути разум темного корабля стал так велик, что ему не помешали бы исследователи и карты. Содержащиеся в нем сокровища можно описать только метафорами, хрупкими, смутными и далекими, как миражи. Но постепенно среди многочисленных агентов огромного беспорядочного разума корабль начинает выделять голосок крошечного субразума, совершенно незначительного, одинокой странницы в пустыне, пришедшей с таких далеких границ корабельного разума, что ее можно было бы счесть путешественником из другой страны, путешественником, который набрел на древнее причудливое царство на другом конце света и стал служить насмешливому всемогущему императору.

Субразум не дает кораблю ни симуляций, ни образов разума – одни только слова. Она общается символами, намеками и шепотками, которые вдруг высвечивают старые связи в разуме темного корабля, напоминают о сияющих городах и шоссе, увиденных с орбиты, и картах древних планет, нарисованных гортанными обезьяньими криками.

Планеты и смерть

Правители планеты Ойя любят мертвецов. Они обнаружили, что в трупах на кладбище живут ксенокатаболические бактерии, которые, будучи особым образом обработаны и подселены в микробиом кишечника, значительно продлевают срок жизни ойянцев. Кладбища на Ойе – это крепости, тщательно охраняемые от Воскресителей, смелых рейдеров, которые ищут жучков бессмертия в плодородной почве, питаемой давно умершими. Те из самых богатых ойянцев – а им опасны только несчастные случаи да насилие, – что цепляются за похоронные традиции, находят место последнего упокоения в тайниках, их хоронят в гробах-торпедах, окруженных сложным оружием и ловушками, которые охраняют их последнее пристанище от чужих жадных рук.