Сертификат происхождения

Вызвал парней из фирмы с броневиками, чтобы все забрать, и тут мне повезло. Мои ребята уже принялись за дело, сами понимаете, брезентом все обматывают, пластиком, а эти ребята складывают картины в ящики, в белых перчатках, понимаете ли. Огромная трата времени, но ведь мне за нее не платят, о’кей? Там, наверное, сотня ящиков была по всему дому, но мне плевать было, я уже подметил хороший набор медных горшков и сковородок на кухне.

Они закончили, подписали бумаги, броневики уехали, а я принялся проверять, все ли ушли. Понимаете, работа такая, надо быть очень осторожным, чтобы никого газом не травануть, кроме термитов. И тут увидел, что они ящик забыли. Он оказался наполовину прикрыт нашим пластиком, и они его забыли, понимаете?

Я понятия не имел, что в нем, но знал, что могу его взять, а никто и не чухнется, поскольку все бумаги подписали, и все такое, а если они и заметят, то решат, что это ребята из фирмы с броневиками. А страховая компания за все заплатит. А я страховые компании страсть как не люблю, понимаете? И я его взял.

Лонни пожал плечами.

– Легко, нечего сказать, но, знаете ли, я был очень разочарован, когда открыл ящик. Там на мильярд баксов шмоток в том доме, а мне досталась старая картина. Да еще такая отстойная. Мальчишка с головой мужика, кровища. Такую рядом с телевизором не повесишь, понимаете?

Уже думал ее выкинуть или отнести назад и оставить в коридоре, чтобы никто и не узнал. Черт, я ничего не мог сделать с картиной. Единственная картина, которую я стащил до этого, была сделана на бархате. Говорят, ее для Элвиса Пресли нарисовали, понимаете? Или, может, он сам ее нарисовал? По-любому, восемьсот баксов за нее получил и был счастлив.

А теперь с этой не знал, что делать. Прибил ее в сарае. Как-то раз Делла, подружка моя, она в салоне красоты работает, так вот, лет пять назад она принесла журнал из салона, из тех, что клиенты глядят, пока ждут, и там была история про утерянную картину. Очень похожую на мою, только там она висела в Италии или что-то вроде. Я понимал, что и моя старая, ну… и что? Просто подумал, что на этом можно сделать настоящее дело. Принес ее домой, показал Делле, и мы повесили ее в кухонном углу.

– Так вот как ты меня нашел, – сказал Макс. За тридцать лет работы галерею Вольфа публично обвиняли один-единственный раз. История была сенсационной, в ней фигурировали знаменитые клиенты и домыслы насчет того, что Вольф продал краденую картину на «черном рынке». Макс проделывал подобное не раз и не два, но не при таких обстоятельствах, как писали в статье. Дело не закончилось ничем, кроме иска в суд за клевету, который Макс выиграл, и сопутствующей этому рекламы, которая ему вовсе не помешала. Статья вышла в том же номере, где была другая, о пропавшей картине Караваджо.

– Точно так, – с гордостью сказал Лонни. – Я прочел статью. Итак, мистер Макс Вольф, как думаете, сможете мне помочь?

Джо Кули расхохотался.

– Только представьте себе, картина Караваджо на стене трейлера. Рядом с бутылкой соуса для спагетти.

– Думаю, сам Караваджо это бы оценил, – с улыбкой ответил Макс.

Он закрыл папку и похлопал по ней.

– Так что теперь она твоя. С таким-то простым происхождением. Осуждение, увенчаное проклятием, как сказал один мудрец. Зеркальное отражение ее создателя.

Он слегка пожал плечами.

– Или просто прекрасная картина. Итак, скажи, ты удовлетворен?

– Я удовлетворен, Макс, друг мой, с того самого момента, как ты мне сказал, что я вообще могу ее купить. Но мне любопытно. Почему ты обратился ко мне? Почему ты не вернул картину Маслову?

– Чистой воды экономика. Я весьма неплохо знаю Виктора Маслова. Он заплатил бы мне вознаграждение за находку. Щедрое, но, с другой стороны, скромное вознаграждение. Ты, в свою очередь, заплатишь мне больше. Куда меньше, чем ее истинная стоимость, но много больше, чем Маслов. И никогда не станешь демонстрировать ее публично, как сделал бы это Виктор. А если выставишь, то столкнешься с бесконечной и отвратительной чередой судебных исков прежних ее владельцев, которые попытаются вернуть себе то, что когда-то им принадлежало. Нет публичности – нет проблем. Картина удовлетворит твое тщеславие – прости, но ведь это так? Ты будешь за ней следить, а вопрос собственности оставишь своим наследникам. Виктор – реалист. Я всегда с ним честно вел дела, ценю его как клиента, но я ему ничем не обязан. Он картину потерял, я нашел. Я не вор и не полицейский на службе у Виктора. Просто посредник в области произведений искусства.

Джо Кули Барбер рассмеялся.

– Как все просто, правда, – сказал он, качая головой. – Мне этого действительно достаточно.

– Думаю, теперь я выпью бокал вина, – сказал Макс.

Джо Кули налил ему вина, а потом двойной виски себе. Снял трубку и связался со своим финансовым менеджером. Тот, в свою очередь, связался с банкиром. Нью-Йорк, Багамы, Каймановы острова, деньги летели со скоростью света, пока Макс потягивал вино, задумавшись. Получив подтверждение от своего банкира, он встал, и Джо Кули помог ему собрать вещи.

– Значит, дело сделано, – сказал Макс.