Серпомъ по недостаткамъ

— Если машина заработала с первой попытки, значит что-то мы не заметили. Все идет нормально, завод объявляю действующим, а цепь синхронизатора надо просто попрочнее сделать. А лучше — вообще двойную. Так что — вперед, стройте экскаваторы, улучшайте их — стране нужно много экскаваторов. Всем работникам завода в связи с пуском назначается премия в размере месячного оклада. А если кто завтра придет на работу пьяным или с похмелья — будет немедленно уволен. Премия — не для пьянства, а для радости, так что семью порадуйте: жене платье новое купите, детям обувку какую. Сами подумайте. Вы же теперь все экскаваторостроители, а не пьянь подзаборная. Так что высокое звание не позорьте, и всем будет хорошо.

А после митинга (и после того, как поломка была осмотрена), в узком кругу я развил свою точку зрения Коле и Славе Серову, который тоже пришел на пуск к соседу:

— Сейчас зима, строить не получится — но весной, как погода позволит, построить вокруг заводов четырехметровую кирпичную стену и поверху пустить колючую проволоку.

— Какую?

— Колючую, я к весне в Америке закажу сколько нужно будет. А сейчас — наймите охрану, лучше из отставных солдат, купите винтовок сколько потребуется — и установите круглосуточную охрану по периметру заводов. На заводы пускать только рабочих, никого посторонних, включая жен и детей, на территории быть не должно. Рабочим же до весны всем сделать пропуска, с фотографиями. Пропуска хранить на проходных, на руки не выдавать за территорией. К вечеру я все в деталях напишу, ну а вы теперь думайте где взять фотографов и все прочее.

— А зачем все это?

— А затем, что очень сомневаюсь, что звено в цепи само прорезалось почти на всю глубину в месте, которое снаружи и не видно. Вы, ребята, со скольких заводов лучших рабочих сманили? Так что кто-то нас очень сильно не любит. Еще вот что, пока вспомнил и не забыл: надо сделать так, чтобы рабочие по всему заводу не шатались, каждый чтобы имел доступ только к своему участку. Детали от позиции к позиции, от рабочего к рабочему передавать под расписку — чтобы всегда было видно, кто конкретно делал ту или иную деталь или узел. Могли ведь и кого-то из рабочих подговорить, чтобы нагадил. Ладно, до вечера, пойду писать. Всю эту бодягу теперь на всех заводах устраивать потребуется… Да, Коля. Я все знаю про доводку новой конструкции, про всякие заранее непредусмотримые проблемы. Но я тебя очень попрошу: к началу марта мне очень нужны будут несколько экскаваторов. И подготовленными машинистами. Постарайся, а?

Двенадцатого января, в воскресенье, в храме рабочего городка состоялось венчание. Сначала обвенчались мы с Мышкой, а сразу после нас — и Юра Луховицкий с Камиллой. После церемонии, когда мы все вышли на крыльцо церкви, сияющая Камилла расцеловала Мышку, а затем, несколько смущенно, подошла ко мне:

— Саш, а можно я все равно буду на завтрак к вам приходить? А то Юрина кухарка совсем-совсем не умеет печь пироги…

— Можно. А еще можно, чтобы Дарья вам пироги относила по утрам.

— Но на кухне же они вкуснее!

И это дитё сегодня вышло замуж? Бедный Юра…

На свадьбе (то есть на свадьбах — праздновали мы обе свадьбы вместе) гостей было немного, в основном инженеры с моих заводов, которым отдельным приказом было запрещено дарить молодоженам дорогие подарки. Но было и несколько очень неожиданных гостей, с подарками тоже очень неожиданными.

Первым из таких "неожиданных" гостей был Александр Платонович Эренгардт, который в качестве "подарка" привез мне и Камилле (в соответствии с царским указом) по "Анне" — небольшому такому ордену, вот только — что несколько удивило и самого Александра Платоновича — ордена были второй степени. Как он сообщил, теоретически допускалось награждение сразу более высшей степенью ордена, но на практике он столкнулся с этим впервые. Ордена мы получили "за выдающуюся победу над саранчой".

Вторым, еще более неожиданным гостем, стал капитан Ладейников из свиты государя. И подарочек у него был под стать — более чем неожиданный. То есть "для публики" Ладейников вручил мне подарок престижный, но незатейливый — фотографическую карточку самого Николая с крошкой-дочкой на коленях и довольно ехидной, на мой взгляд, дарственной надписью. А "не для публики" он дал мне полный вариант царского указа, подтверждающего мои "исконные родовые права". И эта бумажка направила мои мысли в новом направлении.