Читаем Серп демонов и молот ведьм полностью

а, может, первая? – «практикантка» эта Катька, простите обмишурился – Екатерина Петровна! – гадюка подколодная, точнее подмужняя, прикрытая каким-то могучим мужем со всех сторон, удавица амазонская и монашка-нараспашку, ни присланный присматривать за газетными девками прикинутый дундуком дядька-кадровик, скучный, как сидящая в углу жопа гиббона, ни Эдикин теперь шеф, и. о. – надо отчеркнуть! – Главного господин Череп, простите – все сидящие за длинным столом заседаний многочлены «аттестационной комиссии», выведшие всю газетенку за штат, да и мучительно потеющие перед шоблой инквизиторов выведенные, как этот очередной дрожащий листик из культурного отдела – никто из них и на подметки бы не пошел в базарный день такому крепкому красавцу, как он,

Эдик. Потому что людей мериют при «базаре», а не на ровной паперти.

– Какие творческие планы? – сухо спросил у этой в красном уголке ихней культуры дрожащей мыши с потеющей подмышкой наш могучий Череп, и человечек стал тереть пиджаком пот, щекой плечо и глазами лизать череповы ладони, высижывая рабочую индульгенцию.

– Разные, – тускло ответил тупой пытаемый.

– Уточните.

Раньше потеть надо было, захотел подсказать этому точное направление жизненной струи добрый Эдик. Теперь хоть написайся под себя, не обойдешь лужу жизни.

Вот он, поглядел на себя мачо – родился у Моргатого, а тот – настоящий начальник, по каким-то, вспомнил Эдик, перепланированиям областных бюджетных сфер и перетеканиям и списываниям неликвидных фондов, из тех начальничков, к которым «Волга» ходила мягким ходом десятилетками, не оставляя завистникам ни следа шины, ни шанса хорошей мины. И мать у Моргатого, верная курица-жена перепланировщика, всю свою затюханную житуху проплелась, что стелила скатерть-самобранку, красавица певица без уха и слуха на домашних концертах да на министерских посиделках-обмывалках.

Из нужных родителей и выполз грязный, сразу обмытый теплым Эдик. А ты, культуртрегерская блоха, скачи отсюда мучиться дальше на бескрайних равнинах и теснинах наших неудобиц, не светит тебе никаких синиц, как Эдьке светит в компенсацию некоторых особых для больших людей услуг, как господину мачо Эдуарду разрешат накалякать и продать, отмыв для всех-всех от всех-всех налоговых псов, кучку радостных дензнаков, чудненький сценарий сериалки «Мужчины не платят» – что наобещал верному маленькому Эдьке и даже велел подписать Договор с готовым факсимиле великого ТОТа тупой, как топор папуаса, благоверный соглядатай ТОТа кадровик. Самому Эдьке можно и не мараться этой псиной-писаниной. Есть телефончик одного грамошнего недородка, нищего литератора H., как гордо он себя по-научному кличет, в миру какого-то Будяшкина или Букашкина, худючего недоноска, ничего не перящего в этой крупной, полной греческого пафоса, житухе – его подрядить на работенку. За сотнягу зелени… или за полста… намарает все. В лучшем виде. В трех позициях, анфас, профиль и вид снизу.

И тогда видал умный парень на все руки Моргатый иногда благоверных жен всех этих крупняков. А он и видал, не только при параде. Да кто их не видал. Отвечаем: разве ангел какой шестикрылый, обоссавшийся от долгих пребываний на коленках. Или ленивый между ног.

– С этим все ясно, – взвизгнула «практикантка» Лизка. – Идите, сообщим.

– Эдуард, давай следующее дело, – скомандовал ломающий Главного и правда зверь Череп и протянул руку.

Откусить бы тебе ее, по шею, мельком подумал Эдик, пробуя белый ровный частокол зубов на еще не подводившую прочность, но поднялся, и сбегал, и отнес к столу шефа дельце очередного газетного сверчка. Но сам подумал: «Поглядим, покумекаем, что скажу, когда вызовут наконец к ковру великого ТОТа, метать чужую икру. Ведь позовут же когда-нибудь. Потому что мачо везде нужны».

Дальше, считаем считалку, на второе блюдо, чтобы создаться гордым мачо – что надо? На все насрать в прямом и перегонном смысле. На школу-душилку – и Эдик с лаской упомнил, как вгонял в пот бегающих и краснеющих за него – «бездаря и тухлого ленивого ублюдка», по-папкиному, – кривоногих училок, ломающих на бегу слабые каблуки дешевых, иногда дырявых туфель. А он глядел на свои чищенные домработой штиблеты и силился увидеть в них отблеск своей правильной улыбки.

Или насрать на позорную ходьбу в педагогический вузик непонятного назначения профиля, куда Моргатый-старший, упертый старыми устоями дундук, притащил его за шкирку и скинул в родителями выбранную группку таких же олухов, обкурированную щедро оплаченным, кисло улыбающимся толстой, как жопа, рожей проректором. В вузе Моргатый запомнил кучу одинаково гладких телок, одетых в разное, а потом в одно, запомнить имешки которых было тяжелее, чем кликухи барных коктейлей, а также главную педагогическую мудрость мачо – не учись, а учи других, по-своему, мачо.

Перейти на страницу:

Все книги серии Высокое чтиво

Резиновый бэби (сборник)
Резиновый бэби (сборник)

Когда-то давным-давно родилась совсем не у рыжих родителей рыжая девочка. С самого раннего детства ей казалось, что она какая-то специальная. И еще ей казалось, что весь мир ее за это не любит и смеется над ней. Она хотела быть актрисой, но это было невозможно, потому что невозможно же быть актрисой с таким цветом волос и веснушками во все щеки. Однажды эта рыжая девочка увидела, как рисует художник. На бумаге, которая только что была абсолютно белой, вдруг, за несколько секунд, ниоткуда, из тонкой серебряной карандашной линии, появлялся новый мир. И тогда рыжая девочка подумала, что стать художником тоже волшебно, можно делать бумагу живой. Рыжая девочка стала рисовать, и постепенно люди стали хвалить ее за картины и рисунки. Похвалы нравились, но рисование со временем перестало приносить радость – ей стало казаться, что картины делают ее фантазии плоскими. Из трехмерных идей появлялись двухмерные вещи. И тогда эта рыжая девочка (к этому времени уже ставшая мамой рыжего мальчика), стала писать истории, и это занятие ей очень-очень понравилось. И нравится до сих пор. Надеюсь, что хотя бы некоторые истории, написанные рыжей девочкой, порадуют и вас, мои дорогие рыжие и нерыжие читатели.

Жужа Д. , Жужа Добрашкус

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Серп демонов и молот ведьм
Серп демонов и молот ведьм

Некоторым кажется, что черта, отделяющая тебя – просто инженера, всего лишь отбывателя дней, обожателя тихих снов, задумчивого изыскателя среди научных дебрей или иного труженика обычных путей – отделяющая от хоровода пройдох, шабаша хитрованов, камланий глянцевых профурсеток, жнецов чужого добра и карнавала прочей художественно крашеной нечисти – черта эта далека, там, где-то за горизонтом памяти и глаз. Это уже не так. Многие думают, что заборчик, возведенный наукой, житейским разумом, чувством самосохранения простого путешественника по неровным, кривым жизненным тропкам – заборчик этот вполне сохранит от колов околоточных надзирателей за «ндравственным», от удушающих объятий ортодоксов, от молота мосластых агрессоров-неучей. Думают, что все это далече, в «высотах» и «сферах», за горизонтом пройденного. Это совсем не так. Простая девушка, тихий работящий парень, скромный журналист или потерявшая счастье разведенка – все теперь между спорым серпом и молотом молчаливого Молоха.

Владимир Константинович Шибаев

Современные любовные романы / Романы

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену