Серп демонов и молот ведьм

– Не стесняйтесь, юноша славный, – пропел Антон Антонович. – Дело-то государственное, на номере поставлено. Можете зачитать покаяния по конспекту, – а в Президиум пошутил: – Юноши наши недоно… И девушки нацпроектов, здоровое покаяние. Молодость задорная моя. Всем довелось по шпорам отчитываться.

Тут не выдержал ретивый депутат Иванов-Петров. Он выскочил из президиума и сунул в дрожащие руки смутно-бледного человека подметную бумагу.

– Читай по шпоре, – зыкнул он, – раз так разучился. Заморыш.

Миша провел по бумаге невидящим взглядом.

– Это все ложь, – отчетливо произнес он, поднимая неслушающейся рукой навет.

– Ну вот, – удовлетворенно зарокотал сверху, а казалось, совсем сверху, неоперный сбитый сипящий бас Гаврилла. – Господь сжалился над триклятыми. Признает этот – мол, ложь я изрек пред лицом геенны огненной, перед взором пристальным небес. Мол, попутали демоны, и все изреченное мое, что нету Бога во Вселенной на данный мгновенный момент в моих подлых Триклятова писаниях и что не простерта Его десница над каждым – все моя ошибка и дефолт знаний.

– Неправда! – выкрикнул Миша, пошатнулся и бросил улетевшую сбитым рогаткой голубем подсказку.

Архимандрит тяжелой степенной поступью выступил к кафедре, в круг общего обзора, и с минуту разлядывал съежившегося аспиранта.

– Да! – грозно возвестил он, вздымая руку. – Неправдой полнилась чаша души Триклятова, поднявшего науку на противление истине и вере. А теперь великий ученый, овеянный зарубежными грантами и нашими грамотами, – и он провел рукой круг, приглашая всех быть с миром, – осознал пропасть адову, в кою заглянул, как любомудрствующий отрок божий. И увидал котлы кипящие и заразы шипящие, увидал пламень и гадов своеволия, блуда и себясластия. И хочет сказать нам устами младенца, а главное, Ему, – простите, грешен. Неправда моя, мол. Так, отрок?!

– Вы лжецы, – тихо высказался ученик и слабо взмахнул ладонью в сторону иерарха, президиума и конференции. – И пройдохи.

И начал валиться в обморок вбок и назад. Но был подхвачен военизированными представителями общественности, облит трясущим даже поясницей Скатецким графином воды и потянут был к выходу, то ли в лазарет, то ли еще куда.

– Гордыня! – страшно возвестил Гаврилл, и черные рукава его одеяний, казалось, взлетели к небу. – Страшная, как чрево кита, гордыня, – и стремительно подошел к первым рядам сидящих на конференции, и в частности к сжавшемуся до размера собственного кала мачо.

– Братие! – сообщил он тихо и проникновенно. – Не гневите Его. Ведь сказал: «будешь сеять, а жать не будешь, будешь давить оливки – не будешь умащен елеем, выжмешь сок виноградных ягод – и вина пить не будешь, и высохнет жизнь твоя». Что! – крикнул он и закрыл глаза, стоя с поднятыми руками. – Пробирки ваши и бурлящие жижи алхимиков сильнее слова Его? Придет скоро Ангел и скажет: «вы нарушили обет, не прогнали всех врагов тайны с земли вашей. И не прогоню их от вас, и будут они петлею на шеях ваших, и боги их будут для вас сетью». Их боги – эти машины синхротроны, фазодроны, напылители тонких пленок обмана, пороговые неясные проницания чуждых молитв. И скафандры, в которых они хотят чванливо подобраться к Нему. Не ждут ли эти суда нашего, и не положил ли божков этих на наковальню Его. Жалкие тщеславцы. Сказано: и был убит зверь сидящий на коне белом в одежде, обагренной кровью, и лжепророк с ними. Что, хотите к Триклятову? Рылись, копошились уже в Божьем хозяйстве – подступились изверги к тайнам Его – и что? Стоят бескрылыми обожженными Его солнцем птицами, жалким перепелами на огне возмездия. Черную материю увидели краем своих завидущих глаз – и что? Неведомо, вопят тыкающие в Него копьями. Черной Энергии край им Создатель показал – и что это? Не знаем, – разводят кровавыми рученьками горе-ученые… даже не скажу мужи – овцы, овны бешеные, потерявшие разум, и ринутся в пропасть, в ад. Что ваши реторты, и градусники с телескопами в бесконечном Его мире? Что вы можете! Подбирать крохи рассеянного Им, как отбившиеся голуби. А он пошлет Ангела, ударит тот жезлом в скалу в пустыне – и потекла вода. Вы можете с геофизразведкой?

Ведь сказано: создал Господь человека из праха земного. Так смеет ли прах сказать: нет тебя, Отец. Отец мудрый, добрый, скажет отроку – се человек. Преклоните, мужи ученые, головы седые и лысые свои перед лицом При-держащего, смирите гордыню. Скоро придет день Суда, и молот наш разрушит Армагеддон. Сказано: и кто не записан был в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное. И судимы были мертвые, – крикнул Гаврилл, указывая на Моргатого и других, – по написанному в книгах, – иерарх указал почему-то на валяющийся на паркете научный отчет, – сообразно делам своим. Иначе – бросят сатану в озеро огненное и серное и будет он мучиться во веки веков. И кто скажет «Нет Бога», будет растерзан этот лев, как козленок.