Серотонин

Они успели перестроиться во вполне приемлемый боевой порядок; тем временем подъехал еще один БТР, без особых церемоний оттеснив нескольких журналистов, те было запротестовали, но спасовали перед грубой мужской силой, опасаясь получить прикладом по голове, спецназовцам даже не пришлось показывать оружие, все-таки гораздо проще иметь дело с такими пидарасами, короче, они отошли подальше от линии огня (упомянутые журналисты уже строчили в твиттере протесты против посягательства на свободу прессы, но это спецназовцев не касалось, на это существуют специалисты по связям с общественностью).

Как бы там ни было, отряды особого назначения выстроились, по моим оценкам, метрах в тридцати от фермеров. Это был плотный, слегка изогнутый строй, тактически правильный, очерченный сплошным барьером щитов из ударопрочного плексигласа.

Некоторое время я считал, что был единственным свидетелем последующих событий, но оказалось, что нет, оператору BFM удалось спрятаться в лесочке на откосе автострады, чтобы его не загреб спецназ, так что он выдал с места события идеальную картинку, его репортаж крутили на канале два часа, потом, публично извинившись, наконец убрали, но было уже поздно, эти кадры просочились в социальные сети и к середине дня набрали уже больше миллиона просмотров; склонность телеканалов к подглядыванию была снова, и на сей раз справедливо, осуждена; уж конечно, лучше бы это видео послужило нуждам следствия, исключительно нуждам следствия.

Удобно держа автомат у живота, Эмерик сделал медленное круговое движение, прицеливаясь во всех спецназовцев по очереди. Они сомкнули ряды, длина строя уменьшилась минимум на метр, плексигласовые щиты с грохотом столкнулись, и воцарилась тишина. Остальные фермеры тоже схватили ружья и, прицелившись, встали рядом с Эмериком; но это были всего лишь охотничьи ружья, и спецназовцам было очевидно, что один только Эмерик из своего «шмайссера» 223-го калибра смог бы пробить их щиты и бронежилеты.

Оглядываясь назад, я думаю, что именно крайняя медлительность Эмерика и спровоцировала трагедию, а также странное выражение его лица – по нему видно было, что он готов на все, а люди, готовые на все, хоть, к счастью, и немногочисленны, способны все же причинить значительный ущерб, и обычный отряд спецназа, дислоцированный в Кане, знал об этом, но только в теории, они не были подготовлены к противостоянию такой угрозе, бойцы элитных штурмовых частей жандармерии и полиции, вероятно, вели бы себя хладнокровнее, в связи с чем в адрес министра внутренних дел прозвучала резкая критика, но, с другой стороны, кто ж мог подумать, они же шли не на бой с международными террористами, поначалу предполагалась всего лишь обычная демонстрация аграриев. Эмерик, казалось, забавлялся, искренне забавлялся, и вид у него был лукавый, но при этом отрешенный, он витал где-то в заоблачных далях, по-моему, мне никогда еще не приходилось видеть, чтобы человека уносило так далеко, я это прекрасно помню, потому что мне вдруг захотелось броситься к нему вниз по склону, и в ту минуту, когда я осознал свое желание, мне стало ясно, что это бесполезная затея, что никакие дружеские, человеческие чувства на этой финальной ноте уже не тронут его.

Он медленно повернулся слева направо, целясь сквозь щит в каждого спецназовца по очереди (они ни в коем случае не могли выстрелить первыми, в этом я был уверен, но это единственное, в чем я был уверен). Затем он повернулся в обратном направлении, справа налево; еще больше замедляя движение, он вернулся на исходную позицию и замер на несколько секунд, я думаю, секунд на пять, не дольше. И тут какое-то другое выражение промелькнуло на его лице, похожее на всепоглощающую боль; он повернул ствол к себе, прижал его к подбородку и нажал на спуск.