Серийные убийцы. Кровавые хроники российских маньяков

Это дело принесло славу психологу Дэвиду Кантору, сумевшему по характерным деталям преступлений воссоздать психологический портрет убийцы и тем самым облегчить полиции его задержание (в чем-то его успех перекликается с работой Александра Бухановского в Ростове по изобличению Чикатило). Кантор, получивший известность благодаря «железнодорожному убийце», высказал очень важные мысли.

По мнению английского психолога, криминалистика топчется на месте, а работа ведется в основном теми же методами, что и сто лет назад, во времена Шерлока Холмса. Как и прежде, преступления раскрываются благодаря тяжкому и неблагодарному труду детективов и констеблей. По предположению Кантора, совместные усилия полиции и науки должны привести к появлению нового направления криминалистики – «психологии расследования», без которого сегодня невозможно успешно бороться с преступностью.

Примерно такая же ситуация сложилась в России. Хотя по числу маньяков и их кровожадности мы поспорим с США и уж тем более с любой из европейских стран, работа по раскрытию серийных убийств ведется дедовскими методами. Отчасти это объясняется отсутствием юридических или научных нормативов, где четко формулировались бы понятия «маньяк» или «серийник». С другой стороны, трудно ожидать больших успехов от системы, задыхающейся из-за роста правонарушений всех категорий.

Хотя серийные преступления в итоге раскрываются (в чем легко убедиться, ознакомившись с этой книгой), часто оперативные службы бывают бессильны прервать цепь кровавых убийств, не имеют надежных способов вычислить потрошителей. Почему так происходит?

Проблему результативности поиска маньяков нельзя рассматривать отдельно от сложности раскрытия убийств в целом. За прошедшие годы резко возросла нагрузка на сотрудников уголовного розыска. Поэтому часть преступлений остается нераскрытой. Сотрудники розыска по многим из них успевают только выезжать на место происшествия и фиксировать обстоятельства, а по-настоящему работать по делам времени не хватает.

Другая сложность – ухудшение качественного состава оперативных подразделений. Опытные сыщики, получив двадцатилетнюю выслугу лет, уходят на пенсию и устраиваются в коммерческие структуры. Результат таких кадровых перемещений – омоложение и ослабление личного состава угрозыска, а также усиление тех, кто преступает закон. Речь не о том, что вчерашние сыщики, уволившись из органов внутренних дел, совершают преступления. Но они дают консультации, советы, используют весь свой потенциал и знания, порой не зная, кто и как этим воспользуется. Тогда как в уголовный розыск все чаще попадают люди, не имеющие юридической подготовки, – вчерашние военнослужащие, педагоги.

На сегодня в России в разных регионах зафиксировано несколько серий. Они затухают, продолжаются снова. Но точное число убийц, склонных к серийным преступлениям, назвать никто не сможет. Да и существующая статистика далека от корректности. Полиция очень не любит говорить о серийный убийствах, которые привлекают особое внимание общественности и руководства силовых структур.

Сколько серий укрывается на местах, о скольких мы узнаем лишь после разоблачения маньяка? А на чей счет отнести обнаруживаемые каждые сутки, особенно в больших городах, части тел – руки, ноги, головы… Кто может с уверенностью утверждать, что это лишь итог бытовых разборок? Чикатило, Сливко, Михасевич, Головкин, Пичушкин убивали людей десятки лет, прежде чем оказались за решеткой. Кстати, немало серий затухает, так и не раскрыв своей тайны.

Если брать процент от общего числа убийств, совершаемых в России, то на долю серийников придется ничтожно малая часть – меньше процента. Но стоит ли боль и кровь мерить цифрами? Тем более что жертвами оказываются самые беззащитные и слабые – дети, женщины, старики. К тому же число выявляемых маньяков растет из года в год, а заметных подвижек в методике их обнаружения пока нет.

ВНИИ МВД России разработал автоматизированную информационно-поисковую систему «Монстр». Она создана для выявления психологического портрета преступника по делам о серийных убийствах и изнасилованиях. Сформирована информационная база системы признаков, достаточно полно описывающих событие и основные элементы его криминалистической характеристики. Это позволяет выработать поисковые версии и очертить круг лиц, возможно причастных к преступлению.

Идея очень хорошая, но, учитывая низкий уровень информационной базы (в подразделениях на местах учет и описание событий ведется, мягко говоря, недостаточно корректно), вряд ли она внесет серьезные изменения в ситуацию. Но главное, никакой компьютер, никакая методика не в состоянии помочь бороться с явлением, сущности и механизмов которого мы не понимаем.