Серийные убийства в странах Европы. Хроники подлинных уголовных расследований

Другим ценным «приобретением» следствия, добытым в результате многодневного обыска, явился сюрреалистический рисунок, якобы в символической (закодированной) форме сообщавший о преступлениях «Флорентийского Монстра». Рисунок этот, по мнению следователей, был выполнен самим Пачиани и аллегорически выражал его жажду убийства. В центре рисунка был изображён куб, из которого выскакивало фантастическое животное ужасного вида «типа кентавра», а у его ног находились семь могильных крестов, увитых цветами. «Человеческая» часть туловища «кентавра» была облачена в военную форму, в руке чудовище сжимало саблю, вместо головы имело череп. Рисунок был подписан «Пьетро Пачиани» рукой самого Пачиани. Видимо, эта подпись и сбила сыщиков с толку, которые сочли, что рисунок действительно выполнен фермером. Старший инспектор Перуджини и сотрудники увидели в загадочной аллегории прямой намёк на «сжигавшую Пачиани ярость»: фантастическое чудовище символизировало собою раздиравшие душу преступника страсти, а семь крестов в завуалированной форме напоминали о семи эпизодах «Флорентийского Монстра». Впоследствии упомянутый рисунок был передан для ознакомления криминальным психологам, которые на голубом глазу заверили следователей, что «рисунок Пачиани» однозначно свидетельствует о деструктивных чертах его личности.

Однако и следователи, и психологи оставили без внимания тот факт, что «рисунок Пачиани» (иногда именовавшийся «рисунком маньяка» или «рисунком психопата») строго говоря, вовсе не являлся рисунком, и выполнен он был вовсе не от руки, а типографским способом. Никто из следственно-розыскной группы не обратил внимания на эту «мелочь», которая впоследствии вылезла изрядным «косяком», опозорившим группу САМ на всю Италию (если не на весь мир). Забегая чуть вперёд, скажем, что примерно через год после обыска фермы Пачиани (если быть совсем точным – 18 апреля 1993 г.) Марио Специ сообщил в одной из своих газетных заметок, что пресловутый «рисунок маньяка» на самом деле является копией рисунка чилийского художника Кристиана Оливареса, символически выразившего в нём кровавый террор пиночетовского режима. То, что прокуратура Тосканы включила в обвинительное заключение в качестве серьёзной улики рисунок, не установив предварительно его происхождение, заставляет, конечно же, оценивать её работу очень и очень критично.

Следующей находкой, которая была расценена следствием как заслуживающая внимания улика, оказалась… мыльница. Самая обыкновенная старая пластиковая мыльница. Вся её «необыкновенность» сводилась к тому, что в показаниях отца Стефано Балди, погибшего от рук «Флорентийского Монстра» в октябре 1981 г., упоминалась мыльница, которую погибший молодой человек имел привычку всегда возить в своей автомашине. Мыльницу эту, вроде бы, в 1981 г. так и не нашли. Никто не придавал этому особого значения на протяжении многих лет, особенно принимая во внимание, что полиция появилась на месте преступления далеко не сразу, но в 1992 г. про неё вспомнили. Предъявив найденную на ферме Пачиани мыльницу родным Стефано Балди, следователи получили от них признание, что та «вроде бы похожа» на мыльницу, которой владел погибший. Фотографий «истинной мыльницы» Стефано Балди не сохранилось, так что объективно сравнивать находку было не с чем, оставалось полагаться лишь на зрительную память свидетелей. Чего стоят по прошествии десяти с лишком лет опознания свидетелями мелких предметов вроде мыльницы, понятно, наверное, каждому. Тем не менее, упомянутая мыльница в последующем попала в обвинительное заключение как улика, доказывающая присутствие Пьетро Пачиани на одном из мест преступлений, совершённых «Флорентийским Монстром».