Серийные убийства в странах Европы. Хроники подлинных уголовных расследований

Суд последовательно разбирал все эпизоды обвинения, устанавливая нюансы взаимоотношений Ландрю с его жертвами. Обвиняемый начинал ломать комедию и пускался в демагогические рассуждения: «Я – воспитанный человек, и ничего не скажу о своих отношениях с упомянутой женщиной. Если Вас интересуют упомянутые обстоятельства, Вам следует отыскать даму и получить её разрешение на их публичное обсуждение». Подобного рода высказывания Ландрю звучали в ходе процесса неоднократно. Но эти разглагольствования обвиняемого лишь усиливали впечатление беспомощности его защиты.

В процессе анализа собственноручных записей Ландрю судьи обращались к обвиняемому с предложением прокомментировать заявления прокурора. Делалось это для того, чтобы обвиняемый смог предъявить доводы в собственную защиту. Ландрю фактически ни разу не воспользовался этим правом, всякий раз бормоча: «Я не имею ничего, что хотел бы сказать…» Его бухгалтерия послужила одним из самых серьёзных доводов обвинения.

После заслушивания психиатров Ландрю не без самодовольства заявил: «Подтверждая мою нормальность, вы признаёте мою невиновность!» Мысль довольно спорная и, как minimum, нелогичная. Но Ландрю, видимо, просто было нечего сказать по существу.

Отдавая себе отчёт в том, что дело идёт к явному провалу выбранной линии защиты, Ландрю в какой-то момент признал свою вину в том, что обманывал доверие женщин, с которыми поддерживал отношения, и обворовывал их. То, что такой бессовестный и лицемерный человек частично признал собственную вину, свидетельствовало о безукоризненности обвинения, которому обвиняемый не мог противопоставить ни одного разумного аргумента.

Фернанда Сегре – одновременно сожительница, домохозяйка и невеста Ландрю – была вынуждена предстать перед судом и выдержать тяжёлый допрос. С одной стороны женщину можно было пожалеть – угораздило же её связаться с таким опасным человеком! А с другой – порадоваться… Ведь разоблачение жениха фактически спасло ей жизнь.

Заключительная речь адвоката Ландрю продлилась более 2-х часов и оказалась очень эмоциональной. Он совершенно правильно указал на неспособность обвинения идентифицировать найденные 996 граммов костей и установить давность наступления смерти человека или людей, которому или которым эти кости принадлежали при жизни. Адвокат настаивал на том, что причастность его подзащитного к смерти пропавших женщин не доказана по той простой причине, что не доказана смерть каждой из них. Что же касается мошенничества и хищения имущества, то свою вину Ландрю признал. Если его и следует за что-то судить, то именно за это, но отнюдь не за убийства. Указывая на большую печь, доставленную в зал судебных заседаний, адвокат не понимает, почему она находится здесь. Дескать, это обычная печь, использование которой для уничтожения тел не доказано, поскольку сам факт убийства Анри Ландрю людей обвинением не доказан.

Это был яркий и не лишенный интереса монолог. Формально его даже следует признать правильным! Можно сказать, что речь защитника Ландрю оказалась замечательным примером того, как юридически безукоризненный вывод вступает в противоречие со здравым смыслом.

Чугунная печь, доставленная из подвала виллы в Гамбэ, стала своего рода украшением процесса. Она вызывала неизменный интерес всех, присутствовавших в зале заседаний, и во время перерывов вокруг неё всегда толпилась публика.

На самом деле всем, присутствовавшим в зале суда, всё было понятно и адвокатская казуистика не могла повлиять на присяжных… Ландрю однако оказался очень растроган речью в свою защиту. Поднявшись со своего места, он пожал руку адвокату и со слезами на глазах воскликнул: «По крайней мере вы честно пытались!» По-видимому, он и сам понимал бесполезность этого красноречия.

Хотя суд длился 25 дней, однако, присяжные обсуждали вопрос о виновности Ландрю очень недолго – всего 2 часа. Это косвенно свидетельствовало об отсутствии внутри жюри разногласий. Вердиктом присяжных Анри Ландрю признавался виновным в убийстве 11 человек и коллегия судей приговорила обвиняемого к смертной казни через гильотинирование. Ландрю подал апелляцию, настаивая на недоказанности фактов инкриминируемых ему убийств, но апелляция после рассмотрения была отклонена.

Президент Франции обладал правом помилования осуждённых на смертную казнь и нередко этим правом пользовался (особенно в отношении женщин, это как бы считалось проявлением гуманизма). Но Ландрю отказался писать прошение о помиловании на имя Президента Республики, очевидно, не веря в то, что тот захочет проявить гуманность в отношении убийцы большого количества людей.