Серийные преступления

Скорее всего оно выплыло со страниц какого-то французского романа. Бог весть какими путями попавшего в руки колхозной доярки. Старшую сестру Александра, в метрике которой вместо фамилии отца тоже стоял прочерк, она нарекла полностью на иностранный манер — Анитой Жановной.

Никакого Жана ни в их селе на Черкасщине, ни в его округе и близко не было. Но выдумала она себе красивого, сильного и смелого Жана — не чету местной простоте. Со временем житейские хлопоты, видимо, полностью вытеснили из головы доярки французский роман. Сына она назвала обычным русским именем. А отчество дала такое же, как у дочери.

Здоровьем доярку Бог не обидел. Но тяжелая работа, личная неустроенность, заботы о малолетних детях и больных родителях стали для нее непосильной ношей. Простудилась, махнула рукой — когда там было вылеживаться?

Осложнение перешло на легкие. На первых порах она не обращала внимания. И упустила время. Лечиться начала, когда туберкулезный процесс принял открытую форму.

Детей пришлось отдать в интернат — самой не по силам было за ними ухаживать. В двенадцать лет Александр остался круглым сиротой — дед и бабка умерли почти в одно время.

В интернатах известно какая жизнь. Далеко не все, конечно, в них плохо. У него остались в памяти добрые слова воспитателей, учителей. Но больше приходилось слышать злых. Немало повинен в этом и прямой, неуживчивый характер, доставшийся по наследству скорее всего от неизвестного отца.

В 13 лет с ним случилось невероятное приключение. В укромном закутке интернатского двора он нашел бутылку вина. Решил попробовать. Налил немного — вкус сладкий, приятный. А вскоре легко и удивительно радостно закружилась голова. Он выпил всю бутылку и стал невменяемым.

Для интерната это было ЧП. От воспитанника Трохименко поспешили избавиться и отправили его в психиатрическую больницу на исследование.

Никаких психических аномалий врачи у мальчика не нашли. Снова его определили в интернат, уже другой, в пригороде Киева Пуще-Водице. Здесь он закончил 8 классов.

Решил учиться дальше. В девятый класс поступил в Смеле, в тот самый интернат, из которого был выдворен. И снова повздорил с руководством. Пришлось забирать документы и идти в ПТУ.

В ПТУ — тоже известно какая жизнь. Общежитием, питанием, формой был обеспечен. Но это и все. Многие его сверстники носили импортные джинсы и куртки, имели кассетники и даже мотоциклы.

И обида поднималась в его душе, не обремененной воспитываемыми с ранних лет моральными правилами. Ему тоже хотелось иметь все эти прекрасные вещи, не ждать, когда сможет заработать на них деньги — иметь сейчас.

Увидел во дворе одного из домов оставленный без присмотра магнитофон — беспечность проявил работавший в Черкассах гражданин ГДР. Не долго раздумывая, он спрятал магнитофон под куртку, принес в общежитие…

На следующий день он уже давал показания милиции. Его пожалели, уголовное дело не завели, передали материалы в комиссию по делам несовершеннолетних.

Тоска по красивой жизни не переставала грызть душу. Вскоре он притащил в общежитие переносной телевизор, который украл из багажника стоявшей в гараже машины. В тот же день похвастался знакомым: вот, мол, приезжал богатый родственник, подарил. Но воспитателя провести не удалось.

Суд приговорил его к 2 годам лишения свободы. Пока условно, но с обязательным привлечением к труду в специально определенных местах — на бытовом жаргоне — «химии». А там… Что такое «химия» — опять же ни для кого не секрет. Никак не место, где люди перевоспитываются. И попал он еще неудачно. Непрекращающееся пьянство, матерщина, драки. Может, и втянулся бы в эту жизнь, но не нашел для себя компании по душе, попал в коллектив, в котором все были старше его. Не выдержал, сбежал. Оставшиеся до конца срока год и 49 дней отбывал не условно.

На свободу вышел 21 августа 1981 года. Что делать дальше? У сестры своя семья, она и сама не устроена, снимает где-то угол. Ни жилья, ни одежды приличной. В кармане тридцатка. Он купил водки. Ночевал на вокзалах. На пятый день решил ограбить машину — было это в Кременчуге. Разбил вечером в «Москвиче» боковое стекло, открыл дверцу. Во внутреннем шкафчике нашел очки, авторучку, фонарик — всего на 16 рублей.

Недалеко стояла вторая машина, боковое стекло было слегка приоткрыто. Опустил его ниже. Здесь и вовсе нечем было поживиться. Сел за руль. Водить машину он не умел, стал наугад крутить свечу зажигания. Мотор заработал, машина тронулась. Отъехал метров 25, остановился. И попал в руки милиционеров. Теперь за воровство и угон машины был приговорен к 3 годам лишения свободы.

Освободился 27 августа 1984 года, отбыв полный срок наказания. Так же, как и раньше, без своего угла, в лагерной робе, так же с 30 рублями в кармане. И ночевал первую ночь на вокзале. Только теперь он уже был старше, опытней и злее. Теперь решил фонарики и авторучки не воровать. Если уж брать, то брать что-либо посерьезней.