Серия «Доктор Дэвид Хантер»

Я незаметно выскользнул наружу.

* * *

— Это невероятно, — сердито сказал я. — Похоже, ему хочется подстрекать народ, а не утихомиривать. Да что с ним такое?

Дженни кинула кусочек хлеба утке, что вперевалку подошла к нашему столику. Мы сидели в пабе, на берегу Бура, одной из шести рек, протекавших в районе Большой Заводи. Никому из нас не хотелось оставаться в Манхэме, и хотя до поселка насчитывалось миль шесть, не больше, мы словно попали в иной мир. На воде пришвартованы лодки, дети играют поблизости, а за столиками полно смеющихся и непринужденно болтающих людей. Типичный английский кабачок, типичное английское лето — как из книжки. Кричащая разница с той подавляющей атмосферой, что мы оставили за спиной.

Дженни скормила птице последние крошки.

— Сейчас люди его слушают. Может, он как раз этого и хочет.

— Да, но разве он не понимает, что творит? Один человек уже оказался в больнице по милости зарвавшихся идиотов, а теперь он поощряет линчевателей. Да еще с помощью Меткалфа!

Мне вспомнилось, что Скарсдейл постоянно отирался возле Маркуса, даже во время поисков его жены. Не удивлюсь, если наш преподобный уже тогда его накачивал, готовясь поэксплуатировать разбитого горем супруга. Жаль, что я так и не переговорил с Маркусом, когда исчезла Лин. Конечно, я не хотел бередить его раны, хотя не могу отрицать, что имелись и кое-какие личные причины. Сам вид Маркуса служил напоминанием о моей собственной потере, а с другой стороны, своей отстраненностью я дал Скарсдейлу «зеленый свет» для воздействия на жителей поселка. И пастор не преминул воспользоваться предоставившейся возможностью.

— Вы полагаете, он хочет именно этого? Разбередить всех и вся? — спросила Дженни. Она не ходила на собрание, объяснив, что прожила в поселке не так долго, чтобы иметь моральное право на участие. Однако лично я думаю, что ее отпугнула толпа.

— По крайней мере смахивает на то. Даже не знаю, почему это меня удивляет. Огонь и сера впечатляют куда больше, нежели призывы «подставить другую щеку». Кстати, Скарсдейл годами торчал перед пустой церковью воскресным утром. Нет, сейчас он не упустит возможности заявить: «Я же вам говорил!»

— Похоже, не он один завелся.

Я даже не заметил, до какой степени разозлил меня Скарсдейл.

— Извините. Просто я боюсь, как бы кто-то не совершил глупости.

— Сейчас вы ничем помочь не можете. Вы ведь не «совесть Манхэма», верно?

Дженни казалась рассеянной. Мне пришло в голову, что она весь вечер вела себя очень тихо. Я посмотрел на ее профиль с бледной россыпью веснушек на щеках и носу. На подсвеченную солнцем кружевную блузку, белизну которой оттеняла загорелая кожа рук. Дженни сидела, устремив взгляд вдаль и словно отстранившись от внешнего мира.

— Что-то не так? — спросил я.

— Да нет. Просто размышляю…

— О чем?

— А… так просто. — Она улыбнулась, хоть и несколько напряженно. — Послушайте… Вы не против, если мы вернемся?

Я попробовал скрыть удивление.

— Да, конечно…

— Давайте, а?

Обратно мы ехали в полном молчании. В животе чувствовалась какая-то пустота. Я проклинал себя, что так завелся из-за Скарсдейла. Нечего удивляться, что ей надоело. «Доигрался. Поздравляю».

Уже темнело, когда мы добрались до Манхэма. Я вопросительно кивнул в сторону поворота к ее дому.

— Нет, не сюда, — сказала она. — Я… я подумала, что вы можете показать, где живете…

Дошло не сразу.

— А… о'кей.

Эх, совсем не то слово вылетело… Припарковываясь, я затаил дыхание. Открыв дверь, я отступил на шаг, давая ей пройти в дом. От аромата ее мускусных духов закружилась голова.

Дженни прошла в мою маленькую гостиную. Чувствовалось, что она нервничает, как, впрочем, и я сам.

— Вам что-нибудь налить?

В ответ она покачала головой, и мы замерли в неловкой тишине. «Да сделай же хоть что-то!» Но я не мог. В полумраке было трудно разобрать ее лицо. Только глаза, блестевшие в темноте. Не двигаясь, мы смотрели друг на друга. Когда она заговорила вновь, голос ее прерывался:

— А где у вас спальня?

* * *

Вначале Дженни вела себя нерешительно, была напряжена и даже дрожала. Потом мы оба постепенно расслабились. Память поначалу пыталась навязать собственный шаблон формы, фактуры и запаха. Затем текущая минута взяла верх, смахнув ненужное и лишнее. Когда все кончилось, она лежала, прижавшись, тихо сопя мне в грудь. Я почувствовал, как лица коснулась рука, разведывая влажные дорожки, бегущие по моим щекам.

— Дэвид?

— Ничего, просто…

— Я знаю. Все хорошо.

Да, все хорошо. Я рассмеялся, обнял Дженни и пальцами приподнял ей подбородок. Мы целовались медленно и долго, а потом вновь приступили к делу, и мои слезы незаметно высохли сами собой.