Серия «Доктор Дэвид Хантер»

— Здесь. — Голос донесся из-за приоткрытой железной двери в самое дальнее в коридоре помещение. — Идите посмотрите.

Обычно безмятежного выражения лица инспектора как не бывало — он шел впереди меня, сердито поджав губы. Что бы ему ни сказали по телефону, это его сильно взволновало.

— Какая невероятная глупость! — провозгласил он, толкая дверь. — Ведь говорил же, не надо…

Он запнулся.

После темного полумрака других отсеков башни в глаза из окон неожиданно брызнул дневной свет. Но сюрприз на этом не кончался. Кроме прикрученных к полу металлических кронштейнов здесь больше не осталось ничего, что напоминало бы о военном происхождении. У одной из стен кто-то соорудил стеклянную кабинку, где висел отклеивающийся постер британской рок-группы «Кинкс». На столике внутри стояли две древние вертушки и пустой держатель микрофона.

Я знал, что в шестидесятых годах форт приютил пиратскую радиостанцию, но кто-то пользовался им гораздо позже. Помещение оборудовали под студию: положили на металлический пол турецкий ковер, перед складными столом и стульями установили портативный газовый калорифер. Была здесь также походная плитка из нержавеющей стали. А импровизированное ложе представляло собой два надувных матраса на деревянных поддонах. Я заметил и другие признаки домашнего быта: накрытые цветной материей фонари на батарейках, книжки в бумажных переплетах с загнутыми уголками страниц, пустые бутылки из-под вина на самодельной книжной полке из кирпичей и деревяшек. Прикрепленный над постелью распечатанный на принтере красным цветом девиз гласил: «Если ты не живешь своей жизнью, то можешь считать, что ты уже мертв».

Но и это помещение несло печать запустения. От влажного, пропитанного солью воздуха книжные переплеты покоробились, сыпь черной плесени испещрила пуховые одеяла. Матрасы частично сдулись и, выпустив воздух, безвольно провисли на поддонах.

— Дом, милый дом, — тихо проговорила Рэйчел.

Ланди, все подмечая, внимательно огляделся.

— Ни до чего не дотрагивались?

Рэйчел, погрузив руки глубоко в карманы, покачала головой.

— Нет. А теперь посмотрите в окно.

Когда мы с Ланди шли к окну, в железную стену с отрывистым звуком колотил дождь, и мне казалось, что башня раскачивается. Стекла здесь были чище, чем в других окнах, хотя уже успели накопить налет соли. Но не настолько толстый, чтобы закрыть от нас вид на дом Уиллерса по другую сторону бухты.

— Вот отсюда Эмма и снимала, — Сказала Рэйчел.

Не отвечая, Ланди подошел к полуспущенным, жалко съежившимся на поддонах матрасам, исследовал одеяло, понюхал оставленную в блюдце на самодельной книжной полке самокрутку.

— Ваша сестра курила травку?

— Нет. Она вообще ничего не курила. Ненавидела сигареты.

Инспектор распрямился.

— Здесь кому-то нравилось побаловаться косячком.

— Это Марк Чэпл. Эмма говорила, что он покуривал травку. — Рэйчел сердито помотала головой. — Это место… здесь все его! Забраться на старую пиратскую студию! И этот дурацкий девиз — я прямо слышу, как он его произносит.

Она зло ткнула пальцем в компьютерный текст над матрасами. В это время внимание Ланди привлекло что-то иное. Его колени хрустнули, когда он опустился, чтобы что-то рассмотреть на полу.

— Это что? — спросил я.

— Похоже на крышку с объектива. Написано «Олимпус», — ответил инспектор, не прикасаясь к предмету.

— Такая модель была у Эммы. Эх, дала бы я ей! О чем она только думала?

Ланди уже начал подниматься, но заметил что-то еще. Я проследил за его взглядом — на полу остались какие-то засохшие брызги. На ржавом железе их было непросто увидеть, зато легко принять за вино или кофе.

Но по выражению лица инспектора я понял, что это было ни вино, ни кофе.

— Господи, неужели кровь? — испугалась Рэйчел.

Ланди неуклюже поднялся. На башню налетел очередной порыв ветра.

— Здесь все. Поплыли, пока…

Внезапно по башне прокатился резкий металлический звук. Он долетел откуда-то с нижнего уровня. Мы замерли, когда он отозвался эхом в металлической конструкции и постепенно замер. Ланди повернулся ко мне.

— Вы расклинили дверь в открытом положении? — Он произнес это пусть не шепотом, но очень тихо. Я кивнул. Вспомнил весомую тяжесть металлической створки и скрип неподатливых петель, когда я прижимал ее к стене.

— Может, освободилась? — проговорила Рэйчел так же тихо.

Ни я, ни Ланди не ответили. Дверь сама собой не могла закрыться, такому ветру ее захлопнуть не под силу — требовался настоящий ураган. Тишина в башне, казалось, налилась тяжестью. Инспектор втянул в себя воздух, словно стараясь что-то доказать самому себе.

— Ждите здесь. — Он направился к двери. Я шагнул за ним.

— Я с вами.

— Нет. Заприте дверь и не открывайте, пока я не вернусь.

Прежде чем я успел возразить, он ушел, ступая для такого грузного человека очень тихо. И осторожно прикрыл за собой дверь, чтобы раздался только легкий щелчок.

Его шаги замерли, и в наступившей тишине Рэйчел обхватила себя руками.

— Это все-таки ветер. Если дверь открыта, она могла обо что-то ударить внутри.