Серия «Доктор Дэвид Хантер»

Клуб выглядел как атавизм Второй мировой: длинное деревянное строение с низкой крышей и панельными окнами. В широком зале наши шаги отдавались глухим эхом, стуча по нелакированным доскам, на которых выцвели призрачные отметки бадминтонного корта. На стенах висели плакаты с приглашением на вечер танцев и рождественскую пантомиму. Старые деревянные стулья были беспорядочно свалены в кучу. Видимо, реконструкция острова так далеко не забралась.

— Страчан хотел построить новый клуб, но всем нравится этот, — сказал Броуди, прочтя мои мысли. — Привычка. Некоторые вещи должны оставаться неизменными.

Камерон остановился у новой двери и раздраженно перебирал звенящие ключи. В ожидании я подошел к пианино. Крышка была поднята, обнажая клавиши, треснувшие и пожелтевшие. Я нажал на одну, и раздался жалобный звук, быстро растворившийся в тишине.

— Вы не могли бы так не делать? — злобно прошипел Камерон и открыл дверь.

Маленький кабинет был хорошо оборудован, с сияющими белыми стенами и стальными шкафчиками. Тут имелись автоклав для стерилизации инструментов, аптечка с изобилием лекарств и холодильник. Самое ценное, что там находилось, с моей точки зрения, — это большой стол на колесах из нержавеющей стали и мощная галогеновая лампа. Обнаружилось даже увеличительное стекло для осмотра и зашивания ран.

Камерон подошел к столу и демонстративно проверил, чтобы все ящики были заперты. Затем проделал то же самое со шкафами с документами. Закончив, с неприкрытой неприязнью повернулся к нам:

— Надеюсь, после вас здесь все останется как есть. У меня нет желания убирать.

Не дожидаясь ответа, он направился к двери.

— Нам нужен ключ, — сказал Броуди.

Поджав губы, Камерон отсоединил ключ от связки и хлопнул им по столу.

— А от клуба? — спросил я.

— Мы его не закрываем, — сухо ответил он. — Клуб принадлежит всем жителям острова.

— И все же я предпочел бы иметь ключ.

Камерон снисходительно улыбнулся:

— Ничем не могу помочь. Если он и существует, то я не знаю где.

Он испытывал глубокое удовлетворение, что может отказать нам хотя бы в этом.

— Этот человек кого угодно достанет, — прокомментировал Броуди.

Я думал так же.

— Ладно, перенесем сюда пакеты с уликами, — сказал я.

У меня был неприятный разговор с Уоллесом, пока Броуди и Дункан переносили в больницу пакеты с костями и пеплом. Начальнику наконец сообщили, что мы пытаемся с ним связаться. К сожалению, он позвонил Фрейзеру, а не Дункану, и сержант, не стесняясь в выражениях, изложил свое видение ситуации.

В результате Уоллес вышел из себя и требовал ответа, почему мы нарушили место преступления без его разрешения. Я был не в настроении слушать, как на меня орут, поэтому сердито заявил, что у нас не было выбора и ничего подобного не случилось бы, если бы он выслал следственную команду.

Броуди забрал у меня рацию, отошел в сторону и охладил накалявшиеся страсти. Когда он вернул мне рацию, Уоллес недовольно извинился. Приказал мне продолжить анализ останков.

— Полагаю, раз вы зашли так далеко, можете попытаться выяснить что-нибудь еще, — неучтиво сказал он.

Мы оба понимали, что это нереально без должного оборудования в лаборатории. Однако я ответил, что сделаю все возможное. Затем поинтересовался, как продвигается расследование причин крушения поезда. По прибытии на Руну к нам не поступало никаких новостей.

Начальник замялся.

— Подростки угнали автоприцеп покататься. Он застрял на рельсах, они испугались и убежали.

Все-таки не террористический акт. Погибли люди, на Руну не прибыло подкрепление, и все из-за каких-то бездельников-юнцов.

Дункан осторожно положил кисть покойной в холодильник, держа ее в вытянутой руке. В полиэтиленовом пакете она походила на кусок мяса, купленный на обед.

— До сих пор понять не могу, как такое могло произойти, — сказал он, с облегчением закрывая дверцу. — Как-то сверхъестественно.

— Вполне естественно, — возразил я, продолжая думать о словах Уоллеса.

Дункан и Броуди вопросительно уставились на меня.

— Вы знаете, как это было? — спросил Броуди.

Я знал практически с того момента, как увидел останки. Однако не хотел себе в этом признаваться, пока не найду подтверждений. Теперь, на отрезанном острове и с заваленными обломками уликами, не осталось причин отмалчиваться.

— Дункан, на днях я дал тебе подсказку, помнишь?

— Вы о маслянистом слое на потолке? Я так и не смог догадаться.

Он смутился. Броуди выжидающе смотрел на меня.

— Здесь две причины. Человеческий жир и одежда, — объяснил я. — Вы когда-нибудь слышали об эффекте фитиля?

Оба покачали головой.

— Существует два способа превратить тело в пепел. Сжечь при очень высокой температуре, чего не было, иначе сгорел бы весь коттедж. Или жечь при температуре ниже, но на протяжении длительного времени. Под кожей у нас жировая прослойка, а жир хорошо горит. До изобретения парафина свечи делали из сала животных. При определенных условиях человеческий организм превращается в гигантскую свечу.

— Вы серьезно? — не поверил Броуди. Впервые бывший полицейский пришел в замешательство.