Сергей Михалков

Старуха. Так ведь и мы из мещан вышли, а уж потом купцами-то стали! Не сразу Москва строилась… (Обращает внимание на исправленную надпись на памятнике.) Господи! Куда же слова делись? Как сейчас помню, папенькин титул в надписи стоял! (Быстро достает из сумочки старую фотографию и смотрит на нее.) Вот и на фотографии тоже: «…Купец первой гильдии». (Смотрит на памятник.) А тут нет! Куда же она делась? (Протягивает Почесухину фотографию.)

Почесухин(отстраняет фютографию). Что вы тут агитацию разводите? Мало ли что…

Раздаются голоса. Появляются Чуркин и Вечеринкин. У Вечеринкина крайне растерянный вид. Они подходят к памятнику. Вечеринкин старается не смотреть в сторону Почесухиных. Те удивлены.

Чуркин(вежливо). Добрый день, товарищ Почесухин!

Почесухин(сдержанно). A-а, это ты, Чуркин? Привет!

Чуркин(как бы между прочим). Так и не дождался я вашего вызова. Пришлось на другую работу устроиться…

Почесухин. Устроился! В официанты, что ли?

Чуркин. Да нет, не в официанты…

Старуха все еще охает возле памятника, сличая его с фотографией.

Вечеринкин(Чуркину). Вот он, памятник.

Чуркин. Так, так… (Заглядывая в записную книжку.) Счет-заказ номер сто сорок шесть дробь восемьдесят восемь от четвертого мая. (Почесухину.) Вы, Кирилл Спиридонович, за этот мрамор в кассу конторы платили или лично гражданину Вечеринкину?

Почесухина (поспешно). В кассу, в кассу мы платили! У меня квитанция есть. Могу показать! (Роется в сумочке.)

Чуркин(Почесухину). И зачем же вам это кресло понадобилось? (Улыбается.) У вас ведь в кабинете уже есть одно. Или это попрочней будет?

Старуха(неожиданно. Чуркину). Гражданин начальник! Папенька мой покойный, Кондратий Саввич Почесухин, в купеческом сословии состоял. На памятнике надпись выбита была, а теперь надписи нет! Как же это возможно? Вы прикажите, чтобы надпись…

Чуркин. Как вы сказали? Ах, надпись? (Разглядывает надпись на памятнике.) Восстановим, бабушка! Восстановим! Что касается могил, то мы на них любое сословие восстановить можем — и дворянское и купеческое! Это нам не мешает! (Вечеринкину.) А теперь покажите мне ту надгробную плиту с могилы протоиерея Мефодия, которую вы перепродали гражданке Суховой. Двадцать первый участок! Так, кажется? Пойдемте!

Вечеринкин(оправдываясь). Плита эта, изволите ли видеть, находилась в самом плачевном состоянии, так что мы ее согласно договоренности…

Чуркин(договаривает).…пустили налево! Ясно!

Почесухины в растерянности переглядываются. Чуркин и Вечеринкин скрываются за могилами. Вечеринкин успевает бросить печальный взгляд Почесухину.

Почесухин(упавшим голосом). Вот какие пирожки!..

Старуха(Почесухину, грозно). Чуяло сердце, что папенька мой в гробу шевелится! Чуяло!.. Не зря мне счастье подвалило! Кабы я сюда не приехала, пропало бы наше фамильное кресло! (Грозит зонтом.)

Занавес

Действие третье

Столовая в квартире Почесухиных. В момент поднятия занавеса на сцене находятся Почесухина и Вечеринкин. Последний сидит на краешке стула, возле кадки с фикусом.

Почесухина. Все-таки здорово вы нас подвели, товарищ Вечеринкин! Кабы не вы…

Вечеринкин. Нет уж, совсем наоборот, кабы не вы, Варвара Игнатьевна! Ведь это через вас Кирилл Спиридонович о кресле узнал. А как узнал, так меня в управление вызвал на предмет ликвидации надписи. От этого все и заварилось!

Почесухина. Так все хорошо было — и вдруг на тебе!

Вечеринкин. Да-а-а… Кабы знать! Кабы знать! (Вздыхает.)

Почесухина. Как теперь жить? Как жить — ума не приложу!

Вечеринкин(грустно усмехнувшись). На поощрение вряд ли можно рассчитывать. Лично меня уже третий раз вызывают. (Деликатно.) Вам еще повестки не было?

Почесухина (с возмущением). Какие могут быть нам повестки? За что?

Вечеринкин. По свидетельской линии…