Серенада новогодней ночи

– Какой догадливый… А может, и к лучшему, что Тамара приехала именно сейчас, – неожиданно заявил Александр. – Давай подъезжай к крыльцу. Отвезешь меня в отель. Отвезешь нас… И выключи наконец эту иллюминацию!

* * *

Грубин вернулся в дом. Алена, умница, стояла на том же месте, где он ее оставил, и смотрела на него с выражением спокойного ожидания.

«Сказать ей? Нет, не сейчас, не на ходу. Слишком много всего придется объяснять».

– Кое-что произошло… – Он сказал это нарочито спокойно и даже беззаботно. – Нам нужно вернуться в отель.

Она кивнула. Кроткое, доверчивое выражение ее глаз не изменилось.

«Какая женщина! Моя женщина! Единственная!»

– Я пойду переоденусь…

– Алена, – он удержал ее за руку, – ты мне доверяешь?

Она снова кивнула.

– Я все объясню тебе… Не сейчас, немного позже.

– Конечно, я подожду. Не тревожься за меня, делай то, что собрался делать.

И тогда он отпустил ее. Но прежде привлек к себе и поцеловал так крепко и горячо, как не целовал еще ни разу.

* * *

Тамара Луарсабовна ни на шаг не отпускала от себя Ираиду Глебовну. Она устроилась в кресле за Ираидиным столом, в Ираидином кабинете, и в который раз просматривала в Ираидином ноутбуке ту самую видеозапись, донимая бедную, все сильнее и сильнее нервничавшую административную даму бесконечными расспросами, комментариями и предположениями.

Вконец отчаявшись, Ираида предложила принести кофе и только под этим предлогом была наконец выпущена из собственного кабинета.

– Подожди-ка, – услыхала она, уже готовая поплотнее прикрыть за собой дверь и юркнуть в восхитительную свободу и безопасность служебного коридора, – подожди!

– Да? – Ираида замерла, чувствуя спиной существенное понижение температуры.

– Не надо кофе, принеси лучше «Боржоми». И снотворного. Целую упаковку.

– Какого снотворного? – изумилась Ираида Глебовна, рискнув чуть обернуться и скосить взгляд на непостижимую и непредсказуемую мадам Грубину. – Разве у вас проблемы со сном?

– Ну мало ли что, – туманно ответила Тамара. – Что у тебя там есть посильнее? Нембутал? Донормил? «Крепкий сон – навсегда»? Вот его и неси…

Сбитая с толку, Ираида принесла требуемое, совершенно забыв, что собиралась по дороге где-нибудь задержаться. Этак минут на двадцать или даже на час. Чтобы у Александра Васильевича было больше шансов успеть вернуться в отель и избавить ее, Ираиду, от затянувшегося допроса.

Провидение услышало ее молитвы. Шеф явился почти следом за ней. Тамара едва успела запихнуть в сумку бутылку и коробку, как он возник на пороге и вежливо попросил Ираиду удалиться.

Что та и сделала с облегчением. Но, разумеется, удалилась не настолько далеко, чтобы нельзя было если не подсмотреть, то хотя бы подслушать.

* * *

Подслушивать, впрочем, оказалось почти нечего.

– Я знал, что найду тебя здесь. – Александр был спокоен. – Зачем приехала?

«Это правильно, – одобрила спрятавшаяся за углом коридора Ираида Глебовна. – Надо сразу же смутить, перехватить инициативу и начать задавать вопросы».

Однако и Тамара Луарсабовна была бойцом опытным и умелым. Не говоря уже про буйный грузинский темперамент.

– Как это зачем приехала? – звонко и весело, как девочка, рассмеялась она в ответ. Судя по дальнейшим звукам, Тамара вскочила с кресла и бросилась ему на шею. – Сандро, чемо дзвирпасо, момехвие![5]

– Даивицке[6], – коротко отказался шеф.

– Ну и ладно, не хочешь – не надо, – неожиданно мирно согласилась Тамара. – Я при-ехала поговорить. Об одном весьма важном деле.

– Хорошо. Но не здесь.

– Уж конечно, не здесь! Идем к тебе в номер.

– Идем.

Ираида Глебовна прижалась к стене.

«А ведь я уже не девочка, – снова пожаловалась она неведомо кому, – и тахикардия у меня, и вообще…» Тем не менее, несмотря на тахикардию, она на цыпочках последовала за шефом и его супругой и убедилась в том, что они вошли в 212-й.

* * *

Презрительно сморщив нос на скромную, по сравнению с президентским номером, обстановку, Тамара скинула с плеч соболя, прилегла на кровать, подперев голову точеной белой рукой в дорогих перстнях и браслетах, вытянула ножки в черных сетчатых чулках, лишь слегка прикрытые кожаной мини-юбкой, и замерла так в обольстительной позе восточной одалиски.

Александр Грубин устроился в кресле напротив, упер локти в подлокотники и скрестил пальцы.

Некоторое время оба молчали.

Грубин смотрел на бывшую жену выжидательно и с любопытством, но без всякого мужского интереса.

– Я все знаю, – прокурорским тоном заявила Тамара.

– Вот и хорошо, что знаешь… – Грубин выпрямился в кресле. – Тамара, мне нужен официальный развод. Назови свои условия.

Она тут же вскочила. Ее агатовые глаза бешено сверкнули на побелевшем лице, руки согнулись в локтях, а пальцы с длинными акриловыми ногтями, наоборот, растопырились, как когти.

Опытный Грубин, готовый ко всему: к бешеной истерике по-грузински, к потоку проклятий по-русски, к попытке вцепиться ему в волосы и расцарапать лицо, – на всякий случай отодвинулся подальше. К его величайшему удивлению, ничего такого не произошло.