«У меня к тебе двойственное отношение…»В этих словах, что сказала мне ты, —Мой конец, ибо в них от тебя отрешеньеИ последнее чувство слепой пустоты.Я грешна пред тобой. Если можешь — прости.Я молюсь за тебя, чтобы стала счастливой,Чтоб надежды сбылись… ну а след мой найтиНе пытайся. Прощай. Разминулись пути.Буду замертво жить. Буду жить терпеливо.
1974
Голицыно
Редактор
Такое дело: либо — либо…Здесь ни подлогов, ни подмен…И вряд ли скажут мне спасибоЗа мой редакторский рентген.Борюсь с карандашом в руке.Пусть чья-то речь в живом движеньеВдруг зазвучит без искаженьяНа чужеродном языке.
«Разбила речка поутру…»
Разбила речка поутруХолодное зерцало.Не верь, что это не к добру,А верь, что замерцалаВ осколках ледяных весна;На волю вырвалась волнаИ радость прорицала.
1975
«Неужели вот так до конца…»
Неужели вот так до концаБудем жить мы, друг другу чужие?Иль в беспамятстве наши сердца?Все-то думается: не скажи яСлов каких-то (не знаю каких!) —Не постигло бы нас наважденье,Этот холод и мрак отчужденья,Твердый холод, объявший двоих.
1975
Весна в детстве
Вешний грач по свежей пашнеХодит с важностью всегдашней,Ходит чинно взад-вперед.Нету птицы богомольней,Звон услышав колокольный,Не спеша поклоны бьет.Строгий звон великопостныйПонимает грач серьезный,Первым встретил ледоход,Первым видел половодье,Пост великий на исходе,Все меняется в природе,И всему свой черед…В самый светлый день весенний,В день Христова Воскресенья,С церкви зимнего НиколыРазольется звон веселый,И с пяти церквей в ответТо ли звон, то ли свет.Старший колокол — для фона:Звук тяжелый и густойВ день веселый, в день святойОттеняет перезвоныМолодых колоколов.Солнце синий воздух плавит,Жарким блеском праздник славитНа крестах куполов.И щебечут в поднебесьеМалые колокола:Светлый день! Христос Воскресе!Всемогущему хвала!То в распеве всей гурьбой,То вразброд, наперебой —Славят первый день пасхальный,Бестревожный, беспечальный.Этот день впереди,А пока погляди,Как под звон великопостныйХодит пашней грач серьезный,Ходит чинно взад-вперед,Не спеша поклоны бьет.