Серебряный филин

Они чокнулись, он одним глотком осушил полфужера. Сладкий привкус красного полусладкого остался на его губах, она в свою очередь пила мелкими глотками, чтобы прочувствовать вкус и аромат алкогольного напитка.

— С Мишкой хочу увидеться, мне нужен кокс, — уминая картошку, сказал Вячеслав.

— Ну я могу с ним созвониться и узнать, как у него дела, — предложила Лилия.

— А что, ты всё — завязала? — удивился он.

— Уже год, как ничего не употребляю. В парикмахерской больше не работаю, набрала клиентуру и мотаюсь по квартирам. В будущем думаю свою парикмахерскую открыть, — сообщила Лилия.

— Дела у тебя идут неплохо, как я погляжу. Но я не завязал, и поэтому мне нужен порошок.

— Я тебя поняла, — осушив фужер, она взяла в руки сотовый и набрала номер Михаила.

— Всегда на связи, — послышался его голос в динамике.

— Нужно встретиться на районе, — предложила Лилия.

— Понял. Через час нормально?

Она прикрыла влажной ладонью микрофон телефона и обратилась к Вячеславу:

— Через час на район подъедешь?

— Да.

— Хорошо, давай через час.

Затем в динамике раздались короткие гудки. Она положила трубку и налила себе ещё вина. Начала его глотками пить.

— Ты поедешь? — осведомился Вячеслав.

— Нет, — коротко отказала она.

Затем он встал из-за стола, оделся и вышел из подъезда, сел за руль и поехал. Снег валил, и щётки на лобовом стекле еле справлялись. Он приоткрыл окно и закурил. Дым начал распространяться по салону. Как только он докурил, швырнул окурок в окно и закрыл его. Затем свернул с дороги и поехал вдоль гаражей, остановился около старого пятиэтажного дома. Стёкла на первом этаже дома были выбиты, рамы торчали в разные стороны, кругом под окнами валялись горы мусора.

Через десять минут к автомобилю подошёл молодой парень. Он был в чёрных джинсах и тёмно-зелёном пуховике. Парень дёрнул на себя дверь, сел на переднее сиденье автомобиля.

— Здорово, отец! — сквозь чёрные с желтоватым оттенком гнилые зубы процедил он.

— Оставь понты для ровесников, — возмутился Вячеслав. — Принёс?

— Да, — достал из кармана пуховика три колбы с кокаином, протянул их ему.

— Вот, держи деньги, — достал из кармана деньги и протянул в ответ.

Он взял деньги и начал пересчитывать их, там было очень много.

— А зачем так много? — удивился пацан. — Мне лишнего не надо.

— Заткнись и послушай меня, — резко сказал Слава. — Принеси мне пять шприцов героина, а то этот порошок меня вставляет очень слабо.

— Сегодня не получится, завтра могу достать.

— Хорошо, давай завтра, если вздумаешь кинуть, я башку тебе откручу.

— Остынь, батя, мы такой нездоровой канителью не занимаемся, продажа — это хлеб наш. А те, кто занимается разводкой, могут присесть на якорь лет так на тридцать. Сечёшь, батя?

— Не базарь. Давай завтра в двенадцать у Лили дома. Понял?

— Я приду, — заверил Миша.

— Всё, давай дёргай.

Миша покинул автомобиль Вячеслава, и тот отправился к Лилии домой. Заехал во двор, остановился, но не спешил не то чтобы покидать автомобиль, а даже глушить двигатель.

— Ты обязан убить их всех, — приблизилась к его уху и произнесла одна голова, та, что была в середине.

Её голос прозвучал так, будто это был какой-то чревовещатель.

— Нет! — закричал Вячеслав.

И от собственного крика проснулся. Он тяжело дышал, на лбу пот выстроился в несколько капель, сердце молотило, точно поршни в двигателе, на максимальных оборотах. В висках ломило, точно несколько острых ножей протыкали их с обеих сторон.

Он повернул голову и увидел, как одна картина с драконом точно испарилась, исчезла. «Может, это была иллюзия, а может, моё сознание постигли галлюцинации?» — эти мысли пронзили его мозг. На него смотрела картина с птеродактилем, и вдруг он взмахнул крыльями и полетел вперёд. Не успел Вячеслав и глазом моргнуть, как вдруг морда птеродактиля высунулась из картины, схватила его своим ртом и начала тащить на себя в картину. Боли обрушились на его голову, он думал, что его голова сейчас лопнет, точно упавшая дыня, и расколется на две половинки, но голос заглушал её боль.

— Убей их всех, и у тебя появятся новые идеи для картин, ты станешь художником от Бога, — этот голос стучал в его ушных перепонках.

Затем голова и картина мгновенно исчезли, как будто это был призрак. И какая-то покрытая ледяной коркой рука схватила его за горло и сжала. Он не мог дышать, кислород покидал его, а рука, как тиски, сжимала всё сильнее и сильнее. Из носа струёй брызнула кровь, сердце ошарашенно билось, так, точно скакал конь-мустанг наперегонки со смертью. Мягкие мозговые кубики точно связывала гитарная струна и разрезала их.

— Нет, — хрипел он, — этого не может быть.

Затем он вскочил и проснулся, это было очень страшно, ему приснился двойной сон. Он увидел, что он находится в автомобиле у Лилии во дворе. На улице уже сумерки. И лишь фонарный столб освещал немного площадку во дворе. Он вышел из машины, зашёл в подъезд.

— Я хочу водки. Она есть у тебя? — спросил с порога он.

— А что случилось? На тебе лица нет, — поинтересовалась она.

— Дай мне водки! — сорвался на крик он.