Серебряный доспех

Пенна пыталась разузнать, не собирается ли кто-нибудь выехать с товарами или по какой-либо иной надобности из города, чтобы напроситься в попутчики, - она даже предполагала, что сумела бы наняться в охранники, - но с чужачкой в Хеннгале вообще старались не связываться. Большинство, не отвечая на ее вопросы, просто награждали Пенну долгим мрачным взглядом и затем поскорее отходили в сторону.

Что ж, и к такому она привыкла. Много лет назад возникла эта разобщенность, и со времен Катаклизма пропасть между людьми растет. Ничего удивительного в том, что местные жители не доверяют незнакомцам. Наверное, и сама Пенна вела бы себя точно так же, живи она в таком вот маленьком городке на краю болота, в постоянном ожидании несчастья.

При одной только мысли о подобном безрадостном существовании Пенна содрогнулась.

Она ощущала себя в странном одиночестве: с одной стороны, никто как будто не обращал на нее внимания, а с другой - местные жители украдкой следили за ней, так что она то и дело ловила на себе взгляды, брошенные исподтишка.

Несколько раз Пенна заговаривала с торговцами, но ни один из них не собирался в ближайшее время отправляться в путь, а когда девушка предлагала свои услуги в качестве охранника, они смеялись ей в лицо.

– Охранник? Ты? Уморила! Ты ведь еле ноги таскаешь!

Наконец Пенна не выдержала и прямо заявила одному из таких насмешников:

– Для того чтобы стрелять из лука, ноги не нужны, а руки у меня сильны, и глаз верный.

Но купец только отмахнулся:

– Я скорее дам себе отрезать палец, чем найму для охраны женщину. Нашла бы ты себе хорошего мужа да сидела дома, вот что я тебе посоветую.

– Посоветуй заодно уж и подходящего мужа, - огрызнулась Пенна. - Уж не себя ли предлагаешь?

– Да избавят меня боги от злой участи! - ужаснулся ее собеседник.

Его испуг был таким искренним, что Пенна поневоле рассмеялась.

К середине дня ей стало хуже, нога разболелась всерьез и начала опухать. Нужно было срочно что-то предпринимать. До обители сестер святой Эстер она не доберется, это уже стало очевидно, и местные ей в этом не помогут. Следовало отыскать знахарку здесь, в Хеннгале, и притом как можно скорее.

Пенна пробовала выспрашивать у кумушек, собиравшихся возле колодца или у рыночных прилавков, нет ли поблизости какой-нибудь знающей женщины, способной вылечить старую, запущенную рану. Девушке не хотелось признаваться в том, что на болотах ее укусил упырь. К ней и без того относились недоверчиво.

Однако как только болтушки видели, что к ним направляется чужачка, одетая в мужскую одежду, они тотчас утрачивали всю свою словоохотливость и либо поспешно расходились в стороны, либо тупо глядели на Пенну и лишь шевелили губами, не произнося ни звука.

Наконец, когда Пенна уже отчаялась найти здесь хоть какую-то помощь, одна из женщин - судя по простой одежде, служанка, - набралась смелости и ответила на приветствие чужачки.

– Говори, что тебе надо, только быстро, не то мне откажут от места, - прибавила она, воровато озираясь по сторонам.

– Благодарю тебя, ты храбрая и добрая, - тихо произнесла Пенна. - Мне нужна целительница, да такая, что согласится лечить в долг.

Служанка покачала головой:

– Разве что Желтая Игинуш тебе поможет.

– Где она живет?

Служанка показала в сторону переулка, кривого и темного.

– Иди до самого конца, - прибавила она. - Игинуш живет в лачуге возле самой городской стены, там, куда вывозят отходы. Иди и не ошибешься.

– Почему ее называют Желтой? - спросила Пенна. Вместо ответа служанка покачала головой и сказала:

– Все увидишь сама, если доберешься до ее лачуги живой. Уходи же, иначе мне несдобровать. Ступай!

Она топнула ногой.

– Убирайся! Не смей больше ко мне приближаться! - прокричала служанка, нарочно, чтобы вокруг слышали, как резко и смело она дает отпор наглой чужачке.

Пенна быстро захромала по переулку. Нет, в тысячный раз повторяла она себе, эти люди вовсе не дурны, они просто напуганы. На самом же деле они так же хороши и так же плохи, как и любые другие. Согласилась же служанка подсказать, где живет целительница! Может быть, и целительница окажется такой же милосердной…

Переулок становился все уже и гаже. Под ногами хлюпала какая-то мерзкая жижа, о происхождении которой Пенна предпочитала не задумываться. Запах стоял такой, что глаза начинали слезиться

К несчастью, рана не позволяла Пенне передвигаться быстро, поэтому она ковыляла изо всех сил, напрягаясь и старательно изгоняя из головы всякую мысль о том, что, вероятно, целительница просто-напросто выгонит чужачку вон. Как только узнает, что у той нет при себе ни гроша, сразу укажет на дверь. И придется проделать весь обратный путь…

Нет, нет! Пенна качнула головой, отгоняя непрошеные фантазии. Слишком уж горьки они. Перед глазами у нее вдруг все поплыло, и, чтобы не упасть, она ухватилась рукой за стену.

Пальцы скользнули - стена оказалась заляпана той же самой жижей, что текла по переулку. Пенна брезгливо отдернула руку, и поскорее пошла дальше.